Словесница Искусств

Первые казаки-землепроходцы проникли в Приамурье еще в середине XVII века. Осваивая новые земли, они возводили крепости, остроги: Албазинский (1651), Ачанский (1652), Комарский (1654) и др. В 80-х годах XVII столетия Албазинский уезд уже снабжал хлебом Забайкалье и другие части Восточной Сибири. Закрепление русских в Приамурском крае не устраивало претендовавшее на эти земли правительство Китая. Агрессивная политика и военные действия с китайской стороны привели к тому, что российские подданные были вынуждены оставить этот край. Вновь вопрос о возвращении Приамурья встал в середине XIX века. Над дальневосточными рубежами нависла реальная опасность англо-французской экспансии. Появилась объективная необходимость укрепиться в Приамурье и окончательно присоединить эти земли к Российскому государству. Для решения этой важнейшей задачи была использована традиционная движущая сила российской территориальной колонизации — казачество. На новой границе с Китаем создаются Амурское (1858) и Уссурийское (1889) казачьи войска.

Первоначально на берега Амура и Уссури было организовано переселение казаков из Забайкальского войска и штрафованных нижних чинов из гарнизонных батальонов внутренней стражи, расквартированных в европейской части страны. Сначала переселение планировали организовывать на добровольной основе, но так как охотников оказалось мало, к переселению стали назначать. Атмосферу, царившую в забайкальских станицах в тот период, хорошо передают дневниковые записки П. В. Белокопытова: «Народ волнуется. Во всех местах говорят об Амуре. Некоторые довольны назначением... были будто бы веселы и передавали друг другу разные рассказы об Амуре как земном рае. ...Но большая часть унылы и плачут... Нас переселяют невольно в страну, нам совершенно не известную».

Трудно было казакам оставлять нажитое и отправляться в неизвестный край. Современники оставили множество свидетельств о тяготах, выпавших на долю казаков-переселенцев как во время сплавов по Амуру, так и о трудностях водворения на новом месте. Большая часть переселенцев впервые оказалась на воде, многие не умели управлять плотами-паромами. По мнению казаков, нечистая сила устраивала им уловы и омуты, крутила паромы. А знакомые способы защиты от нее оказывались малоэффективными (к примеру, опустить в воду нож). Встреченный переселенцами пароход женщины называли матушкой, походной церковью, «ограждая себя крестом».

Казаки были первыми русскими людьми, с которыми столкнулось коренное население. О встрече с первыми русскими они вспоминали так: «Нам запах русских казался противной. Глаза большие. Мы, гольды, от встречи с русскими убегали и прятались». Не менее были шокированы встречей с ороченами и сплавлявшиеся по Амуру забайкальцы: «При впадении Аргуни в Амур впервые увидели люди едут на звере, ехали орочене на оленях».

Все решения по устройству жизни на новом месте принимались с согласия казачьей администрации. Казаков селили на пограничной линии станицами и хуторами на расстоянии в среднем 25 — 40 верст одна от другой. Порядок заселения определялся необходимостью охраны новой государственной границы. Мнения казаков никто не спрашивал, права выбора у них не было, военное ведомство регламентировало буквально все: военную службу, хозяйственную деятельность и вообще весь быт. Например, кастрюли проверял верховой, изучая казачий рацион, а женщины-казачки за нарушение распоряжений начальства могли быть наказаны традиционным казачьим способом — ударами плетью.

С 1895 года на далекую окраину начинают переселять казаков из европейской части страны. Цель этих переселений заключалась в обеспечении охраны территории вдоль строившегося полотна железной дороги и в общем увеличении численности казачества Дальнего Востока. Это переселение продолжалось до конца ХIХ в. и в первые годы ХХ в. Прибывающие в новый край казаки-донцы, оренбуржцы, кубанцы, уральцы, терцы находились в более выгодных условиях, чем казаки-забайкальцы первого этапа заселения. Многие из них прибывали в край по вызову ходоков, места для жительства выбирали сами, им дозволено было переходить с места на место в случае, если их что-то не удовлетворяло.

Амурские и уссурийские казаки — это своеобразная локальная этнографическая группа восточнославянских народов (русские, украинцы). Основу их самобытной культуры составляют именно славянские традиции, но особенности жизни служилого сословия в суровых условиях приграничья в новом краю, постоянные контакты с представителями разных народов сформировали совершенно новый, неповторимый вариант казачьей культуры Дальнего Востока. Его уникальность проявляется в элементах и материальной, и духовной культуры.

Основой традиционного питания восточнославянских народов являются зерновые продукты. Именно они входили в качестве основного или существенного дополнительного компонента в большую часть всевозможных блюд и у наших дальневосточных казаков. Из обжаренной муки на молоке, масле или на воде делались различного рода затирухи. «Баланда» или «баландочка» — суп из заваренной в крутом кипятке муки. "Затуран«— чай, заправленый молоком, сливками и поджаренной мукой. «В байдаре раньше казаки чай затуран варили. Муку в сковороде пережигают, потом в чай кладут, дак он, как суп, получатся». «Без этого напитка амурский казак немыслим, он у них имеется всегда в котле наготове; это его любимая пища, а иногда у бедных и единственная». Другое кушанье у казаков из заваренной в кипятке муки называлось «бурдук»: «...муку смочишь и каташь, она крупинкам сделатся — и в кипяток, лучку туды. Он у нас в моде был бурдук, и в голод его варили». Блюда из заварной и пареной муки были калорийные, давали высокую насыщаемость, быстро готовились.

Варили казаки традиционные для славян каши из разных круп, которые выращивали сами и которые традиционно готовились везде в России: пшенную, гречневую, ячневую. Но тесные бытовые контакты с китайскими соседями дополняли повседневный рацион казачьей семьи кашами из таких круп, как буда (злаковое растение, вид проса), гаолян (растение, по вкусу напоминавшее гречку) и чумиза, а также рис, который казаки умели варить особым образом и использовали вместо хлеба. Широко были распространены изделия из теста. Например, албазинцы готовили
«коршуны» — сладкие лепешки из черемухи. «Коршуны у нас все любили, их из черемухи делали на молоке с сахаром». Любили амурские «гуранки» стряпать «гуранские тарки» — ватрушки с начинкой из сушеных молотых ягод черемухи. К праздникам казачки много пекли, например, "вывертушки«— печенье или хворост («оне закручены всяко, в масле кипят»). К Пасхе готовили обязательно «бабу рогату» — ритуальный кулич. «Она вся в шишках, как самовар».

Особенным напитком для старожильческой группы амурских и уссурийских казаков был гуранский чай или сливан. Готовили его следующим образом: «вскипяченную в чугуне или самоваре воду переливали в байдару, небольшую глиняную посуду, в которую перед этим положили измельченный кирпичный чай. Затем небольшой, преимущественно деревянной поварешкой в течение четверти часа взбалтывали воду, пока она не превращалась в густую темно-коричневую жидкость, добавляя туда соль, заранее сбитое молоко, яйцо и масло, иногда сметану взбивали — и чай готов». Старожилы станицы Екатерино-Никольской вспоминали, что пить такой чай с непривычки было невозможно: «Я сваттю сливаном гуранским напоила: она три дня болела». Разливали этот чай по кружкам особым способом через руку, обязательно готовили для смотрин и сватаний.

В одежде казачьего населения наибольший интерес с этнографической точки зрения представляет женский и мужской костюм из меха и кожи животных. Не случайно в коллекцию предметов быта казаков, отправленную в Русский музей императора Александра III, входили козья куртка, моршни, унты, олочи, доха, шапка из лисьих лап и пр.

Обработку кожи и меха животных осуществляли в домашних условиях силами своей семьи. Распространенной среди амурских и уссурийских казаков была «доха» — бытовавшая в среде восточнославянского населения Сибири и Дальнего Востока зимняя одежда. Эта шуба, по свидетельству А. А. Алябьева, была незаменима в пути во время жестоких сибирских морозов с сильным ветром. Амурцы говорили: «...Козляк короткий такой, а дохи длинны, у козляка ворот небольшой, а у дохи целая козлинка (целая шкура) уходила». Интересной бытовой особенностью казаков на Амуре были прозвища, связанные с типом одежды. Ергач — прозвище охотников, которые носили ергачи, шубы из шкур дикой козы или оленя. Козляками называли жителей Приамурья, потомков русских переселенцев из Забайкалья.

Своеобразным локальным этнонимом старожильческой группы казачества стало прозвище «гуран», связанное с ношением меховой охотничьей шапки-орогды. Такую шапку шили из шкуры, снятой целиком с головы дикой косули, или гурана (так называли самца косули). Сохранялись уши животного и прорези на месте глаз. «За че казаков называли гураны? Они ведь орогды носили, гураны-то. Прозвище и сделали «гураны». Аналогичные шапки у детей назывались «орогдашками».

Не менее символичны в этнокультурном плане «олочи», или «олочки». Так называли самодельную обувь двух видов: тапочки из сыромятной кожи, вырезанной по размерам ступни и стянутой шнурком у щиколоток, и обувь с кожаной основой и с голенищами из грубой ткани. Первую носили женщины и девушки, вторую — мужчины. Интересна частушка, зафиксировавшая процесс смены традиционной самодельной сельской обуви на унифицированную городскую: «Пароходских не было, я в олочках бегала. Пароходские пришли, башмачки нам привезли».

Своеобразна праздничная культура амурских и уссурийских казаков. Самым весёлым праздником были зимние святки. Главными эпизодами святочных мероприятий являлись ворожба и маскарады. Девушки обычно гадали, желая узнать о суженом, свадьбе, своей женской доле и т. п. Существовали десятки самых разнообразных способов гаданий. Например, «ходили на ростань, гадали: собака злает или корова змычит — там и жених, в той стороне». Для этой же цели бросали башмак за ворота или длинную кочергу на перекрестке. В какую сторону покажет носок башмака или конец кочерги, в той стороне жених, там и жить. Из Забайкалья переселенцы принесли поверье, что в это время с наступлением темноты по улицам бегают «шаликуны» — озорные духи-проказники, которые любили подшутить над людьми. Молодежь в страшные вечера нередко «маскировалась» под духов-шаликунов, а в более поздний период любимым святочным персонажем казаков-албазинцев был медведь.

Любимым развлечением казачьей молодёжи во время святок были «игранчики» — особые игры, танцы, сопровождавшиеся песнями, такими, как «Просо», «В хоровод», «Сидит дрема» и др. В амурских станицах, как правило, игранчики устраивались различными категориями молодежи, которая собиралась на них «по своей ромне».

Любили казаки Масленицу. В этот праздник в обычае было навещать родственников, соседей, готовить праздничные блюда, кататься на санях с горок. Особенно распространённым у казаков было катание на тройках, а молодёжь (зачастую и девушки) предпочитала разъезжать верхом. Популярна была среди старожилов-амурцев масленичная игра «взятие снежного гродка». Обязательно устраивались призовые бега (скачки).

Весной с приходом Пасхи за околицей сооружали качели, там же устраивались игры «в разлуку», «в воротца», «в верёвочку» и т. п., пели песни. Обязательно в станицах устраивались скачки и джигитовка для казаков: юноша (казак-малолеток) имел возможность продемонстрировать свою ловкость, силу, умение обращаться с оружием. Казаки стремились просватать невесту до выхода на службу, но девушки предпочитали женихов, отслуживших первую очередь.

В Семик (в седьмой четверг после Пасхи) девушки завивали венки. В Троицу (пятидесятый день после Пасхи) срубали берёзку, одевали её в девичье платье, украшали лентами. На следующий день (Духов день) берёзку раздевали и «купали» или «топили» в реке. Девушки бросали в воду венки или отломленные от берёзки ветки, загадывая своё будущее. С октября, после завершения полевых работ, в длинные осенние вечера девушки и парни устраивали посиделки-вечерки. Обычно собирались у какой-либо вдовы, снимали помещение за небольшую плату или помогали ей по хозяйству. На вечерках пели, танцевали, играли в игры. Статус девушки можно было определить по колечку. Если у девушки на левой руке на безымянном пальце — серебряное колечко, значит, девушка на выданье, если колечко на безымянном пальце правой руки, то она просватана, а если на колечке — бирюзовый камень, то ее парень на службе.

Заселяя приграничные земли Приморья и Приамурья, казаки из разных губерний огромной России принесли на Дальний Восток свои обычаи и обряды. Традиции их неповторимой культуры сохраняют для нас архивные собрания, музейные коллекции, печатные издания. Возможно, у читателей этих страниц возникнет желание обратиться к этим источникам и продолжить знакомство не только с казачьим наследием, но и с другими образцами богатейшей народной славянской культуры.

Галина ЕРМАК

Литература:

1. Алябьев А. А. Далекая Россия: Уссурийский край. СПб., 1872.
2. Дорохина А. Н. Албазинская станица (к 350-летию русского Албазина. Факты, события, воспоминания). Благовещенск, 2000.
3. Из истории колонизации Приамурья (Дневник П. В. Белокопытова) // Сиб. архив. 1913. № 2.
4. Карпов А. Б. Сборник слов, синонимов и выражений, употребляемых амурскими казаками// Известия отделения языка и словесности Императорской АН. СПб., 1909.
5. Кабузан В. М. Дальневосточный край в ХVII -ХIХ вв. М., 1985.
6. Логиновский К. Д. О быте казаков Восточного Забайкалья// Живая старина. СПб. 1902.
7. Максимов С. В. На Востоке: Поездка на Амур 1860 — 1861гг. Дорожные заметки и воспоминания. СПб., 1871.
8. Словарь русских говоров Приамурья. М., 1983.

Ермак Галина Геннадьевна, кандидат исторических наук, научный сотрудник Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН (Владивосток), автор нескольких десятков статей и монографии. Область научных интересов — история и культура восточнославянского населения Дальнего Востока России.