«Женихи», или «Революция в оперетте»

ЖенихиС первых дней моей работы в театре, когда я знакомилась с идущим репертуаром, актеры лукаво спрашивали:

– Ты еще «Женихов» не смотрела?

– Нет.

– Ну-ну…

– Что вы меня пугаете?

– Мы тебе завидуем…

Но мои ощущения превзошли все ожидания. Царила в этом спектакле Зеля Гримм-Кислицина. Ровесница театру, она одна из ярких страниц его истории. Успех ее был абсолютным. Она вела роль беспощадно к своей героине, но с удивительной мягкостью и пластичностью. И заслужила она его своеобразной, непредсказуемой, легкой и озорной игрой. Под стать ей и вся актерская команда: женихи и старушка из бывших, хор типажей наступавшего нэпа. Узнаваемое время властно врывалась в водевильный сюжет, поворачивая его, как флюгер, в нужном направлении. Театр играл шутку, пародию, «Веселую вдову» по-русски.

…В городе N переполох. Умер трактирщик, оставив вдове доходное питейное заведение. Его еще не успели похоронить, а к молодой трактирщице Аграфене Саввишне уже начали свататься женихи. Их пятеро: Дьякон (Виталий Черятников), Извозчик (Алексей Беда), Повар (Станислав Боридко), Гробовщик (Валерий Хозяйчев) и Бильярдный маркер (Юрий Тихонов). Как тут не разгореться страстям!

 

Станислав Боридко – Повар,  Юрий Тихонов – Маркер, Виталий  Черятников – Дьякон, Валерий Хозяйчев – Гробовщик, Алексей Беда –  Извозчик

Каждого из них не слишком волнует личность самой Аграфены. В большей мере их волнует ее доходное питейное заведение. Роль «веселой вдовы» пришлась по нраву молодой трактирщице, но она выбирает кандидатом в мужья маркера Романа Казимировича Гусь-Плешаковского. У него нет ни гроша за душой, но эффектная внешность и «аристократические манеры» пленяют Аргафену: «Породистый! Будь кобель или жеребец, так цены бы человеку не было!»

И вдруг в разгар свадьбы появляется трактирщик в покойницком одеянии. Оказывается, он вовсе не умер, а просто заснул «мертвецким сном». Женихи, только что пылавшие безумной страстью к Аграфене, теряют к ней всяческий интерес, ведь она больше не владелица доходного заведения. Анекдот, да и только, скажете вы.

Способность обывателей выживать, приспосабливаясь к любой эпохе, меняя окраску, – явление знакомое. Для них нет ничего святого, они всегда правы. Паноптикум ископаемых, странные, чуждые персонажи, смешные в своей нелепости, вызывающие разноречивые чувства – от хохота до жалости. И все это под удалую, узнаваемую музыку И. Дунаевского.

Режиссер Юлий Гриншпун от начала до конца выдержал жанр – правила игры. Все режиссерские находки работали на игровую, гротесковую стихию, в которой артистам была предоставлена возможность «наиграться всласть». Поражала парадоксальность режиссера, его беспощадный юмор в исследовании человеческих пороков и страстей.

 

Аграфена Саввишна и женихи

Тогда мне казалось, что я знакома уже со всеми артистами, однако на спектакле с трудом узнавала многих из них. И когда на сцене появилась старушка из бывших, я категорически не могла понять, кто играет эту роль. Сжалившись надо мной, шепнули – Таня Захарченко.
– Не может быть, чтобы эта хорошенькая и легкомысленная субреточка с писклявым голосочком так сыграла судьбу целого сословия…
От восторга мне хотелось вскочить, дать соседу подзатыльник, кричать «браво!» и рукоплескать. К концу спектакля я так и сделала… Правда, рукоплескала я уже всей актерской команде.

– Ты пойди послушай, что говорят в фойе, – сказали мне уставшие артисты.

А действительно любопытно…

– Что это за спектакль, в котором все бегают с ночным горшком и несколько мужчин, все разом, хотят лечь в постель к одной женщине?!

– А кто позволил режиссеру всуе упоминать имя Карла Маркса?!

– От нашей любимой артистки мы вообще не ожидали таких слов: «Эта сука Пендрик платье не несет». Кошмар…

– Это диссидентский спектакль… Это вызов зрителю…

– Но это же вам не мешало. Вы же сами хохотали как сумасшедший.

– Ну, не знаю, может быть, это и талантливо, но детей своих я на этот спектакль не поведу.

– И не надо. Восхитительно играет актерская команда, этот спектакль можно смотреть еще и еще…

– А почему вы возмущаетесь? Не потому ли, что эти герои в чем-то похожи на вас?

– Оборотитесь на себя...

– Ноги моей здесь больше не будет. Мое профессорское достоинство уязвлено…

 

Мадам Пендрик – заслуженная артистка РФ Валентина Соловых

То, что увлекательное зрелище позволило зрителям приятно провести вечер, насладиться игрой любимых артистов, бесспорно. Но как смириться с ним ханжеской морали, воспитанной десятилетиями? Да, «Женихи» эпатировали. Спектакль откровенно говорил о многих вещах, которые были узнаваемы.
«В каждом из нас имеются те или иные черты собственника, и простите, обывателя, – писал Михаил Зощенко, – я же соединяю эти характерные, часто затушеванные черты в одном герое, тогда этот герой становится нам знакомым, – где-то виденным».

Именно эта мысль Зощенко и объясняла гомерический хохот и спор в зале, в произведении совсем других авторов.

Любопытный факт театральной истории. Оказывается, постановка первой советской оперетты осуществлена на сцене Хабаровского театра музыкальной комедии 14 января 1928 года. Это была оперетта «Женихи» И. Дунаевского (либретто С. Антимонова и Н. Адуева), ставшая для города художественным событием. Новым было все: вместо «героя, героини, субреток и простаков», действовали люди самых прозаических профессий. И то, что в спектакле отчетливо ощущался режиссерский поиск, и то, что здесь впервые проявилось намерение создать ясный смысловой акцент в массовых сценах. Зрители уходили с премьеры потрясенные, взволнованные, а многие и разочарованные, настолько все увиденное выходило за рамки привычных представлений об оперетте, словно не прошло и шестидесяти лет. Спектакль вызывал такие же бурные дискуссии в зале, такие же восторги и такое же неприятие. Это ли не свидетельство живого, настоящего искусства?

Для постановки оперетты «Женихи» из Москвы был приглашен артист А. Елизоветский. Первая репетиция с актерами, подробная и содержательная, некоторым исполнителям показалась сущим адом, ведь в Хабаровске, так же как и в других периферийных театрах, привыкли работать просто. Коллектив сколачивался случайный, сроком на сезон, каждый приезжал со своим репертуаром, имея за плечами игранный-переигранный перечень ролей, роли знали поголовно все – и через две-три репетиции спектакль готов. Актеры чувствовали себя уверенно в рамках устоявшегося амплуа. Хор был всегда статичен, сер и безлик. Постановщик А. Елизоветский требовал от артистов поиска деталей, характерных для каждого образа. Добивался, чтобы извозчик, вдова, маркер, дьякон, мещане и прочие выглядели так, будто они пришли не из-за кулис, а с улиц Замоскворечья. Для коллектива театра это явилось первым шагом в борьбе со штампами. Дирижер А. Апрельский и балетмейстер Н. Зайцев тоже добивались исчерпывающих характеристик средствами музыки, вокала и пластики.

Спустя десятилетия театр повторил этот же путь, обратившись к известному сюжету, уже изрядно подзабытому на русской сцене. На новом витке спирали он трансформируется еще раз, и, кто знает, в последний ли?

 

Гробовщик – народный артист РФ Валерий Хозяйчев,  Аграфена  Саввишна – народная артистка РФ Зеля Гримм-Кислицина

Художник Татьяна Спасоломская в «Женихах» предложила аскетическое, точное по смыслу оформление, сознательно лишенное признаков красивости, но предельно выразительное. Тупой угол высокого забора из натуральных досок, чучело медведя, погребальные аксессуары, которые мастерски используются на протяжении всего спектакля – все это обнажает смысл происходящего и превращает оперетту И. Дунаевского в подлинный фарс.
Вспоминая события 1985 года.

– Я тебя сегодня познакомлю с интересным человеком, – сказал мне Гриншпун после репетиции.

– Владимир Оренов, завлит «Эрмитажа», – представился интересный человек. Это сегодня вся страна знает его не только как ведущего телепрограммы «Фрак народа», но и как действующего режиссера, чей спектакль «Самолет Вани Чонкина» в нашего театра получил «Золотую Маску» в номинации «Лучший спектакль 2008 года».

– Наслышан, наслышан о ваших «Женихах». А слабо показать?

– Если актеры согласятся тебе одному играть, – сказал ехидно Гриншпун, – значит, покажем.

Позже Оренов писал: «Я театральный человек и понимал, что значит играть при пустом зале. Но этот спектакль так любят, что через десять минут набежало немало театрального народу. И началось…

Сперло дыханье, кругом голова,
Вольная жизнь предо мною… –

пела Аграфена маркеру

Грушенька, бросите пустые слова,
Станьте маёю жаною…

Я влюбился в артистов сразу же. Работали они все уникально. Персонажи по неведомым причинам сделались абсолютно живыми, поражающими зал непривычным для оперетты образом. Зал, словно зараженный неизвестной доселе внезапной эксцентрической энергией, дрожал от нетерпения оттого, что каждый поворот личных актерских сюжетов был непредсказуемым».

Ничто не проходит бесследно. Абсурдность и «неправдошность» происходящего на сцене была гораздо более близка жизни, чем это кажется на первый взгляд. Взгляд театра оказался зорким, а труд – полным фантазии и энтузиазма, что позволило театру жить и творить в этом спектакле на острие общественных и театральных идей. И «Женихи» в который раз в прессе были названы «революцией в оперетте».

Тамара БАБУРОВА