Птица-душа на Древе жизни

Художник Людмила Пассар. Комсомольск-на-Амуре

Людмила Уламовна Пассар живет в Комсомольске-на-Амуре. Соединив в своем творчестве глубокое знание традиционной культуры нанайцев, профессиональные навыки и дар, которым наделена от природы, она занимает одно из ведущих мест среди современных мастеров Приамурья.

В жизни Людмилы Пассар все так устроено, что не различишь, где заканчивается реальность и начинается древний миф. Прямо у входной двери ее дома — декоративное панно с изображением заячьего шамана, или бога четвертого неба (у нанайцев, как и некоторых других дальневосточных этносов, небесный мир поделен на девять сфер). Как говорится в легенде, у рода Самар было девять братьев и одна сестра. Юноши, сильные и находчивые, могли шутя вдоль всего Амура за день пробежать. Могли даже ледоход остановить, сдерживая руками мощные льдины. Только вот шутки у них выходили какие-то недобрые. Затеяли они однажды странную забаву. Поймали зайца, обступили его плотным кольцом и стали издеваться над бедным животным. Кололи его острыми палками, рвали в клочья пушистую шкурку. Долго мучился заяц, а потом вдруг закричал человеческим голосом и умер. Душа его взлетела к четвертому небу и там, за перенесенные страдания, превратилась в заячьего шамана — заступника всех невинно обиженных. Теперь это доброе божество следит за несправедливостью на Земле и оберегает всех, кто обращается к нему за помощью. Вот и для Людмилы Пассар заячий шаман стал защитником дома и надежным стражем.

Эта женщина живет в двух мирах, не разделяя их. Капризный бархат бересты превращается в ее руках в сложнейшие орнаменты. Иногда она смотрит на них как будто бы со стороны и удивляется сюжету, композиции. Откуда они? Ведь, прикасаясь к материалу, художница никогда заранее не знает, какое изображение получится. Иногда ей кажется, что кто-то невидимой рукой подсказывает ей сюжетную линию. Миниатюрные ножницы делают шажок вправо, затем вверх, и рождаются голова дракона и крыло волшебной птицы. Или вдруг из закрученной спирали вырисовывается таинственная личина. Словно в памяти всплывают прочитанные когда-то страницы сакральных книг.

В детстве Людмила Пассар больше всего на свете любила разговаривать с бабушками своего родного Найхина. Наблюдала, как они вышивают халаты, как ловко режут по бересте, слушала сказки. А еще она любила мамины песни. Садились они, бывало, в лодку и отправлялись по каким-то делам. Если Амур был спокойным и тихим, и ничто не мешало путешествию, мама начинала петь. О птицах, которые летят в поисках пропитания для своих птенцов, о невзгодах и препятствиях на их пути. И казалось, что все наполнялось маминой песней — могучая река, мохнатые берега, прильнувшие к ней, ветер, небо. И маленькая девочка от этой красоты не могла сдержать слезы.

Свои первые узоры Людмила Пассар начала вырезать, когда ей едва минуло семь лет. Первыми «пособиями» были тюлевые занавески на окне. Смотрела на них и старалась сделать свои вырезки такими же легкими и ажурными. Спустя много лет, когда уже студенткой художественно-графического факультета Санкт-Петербургского педагогического института им. Герцена Людмила вернется на родину, бабушка Боли откроет старый сундук и достанет целый ворох ее детских узоров. Покажет любимой внучке и снова спрячет. Где теперь эти работы? Кажется, местные мастерицы разобрали для своих вышивок.

О ловких руках маленькой Людмилы найхинские старушки говорили так: «Хорошо режет, не портит узор». Как-то родители Людмилы прослышали о детской творческой выставке в районном центре Троицкое и решили показать бумажные орнаменты своей дочери. Их повез отец — Улама Васильевич. Но организаторы, едва взглянув на них, заявили: «Не может быть, чтобы ребенок так профессионально вырезал». Обиделся Улама Васильевич, сгреб дочкино богатство и вернулся домой. «Никто не поверил», — коротко сказал он домашним. И все же о маленькой и талантливой мастерице в Приамурье вскоре узнали. К ней даже стали наведываться корреспонденты, и фото Людмилы красовалось в местных газетах. Сама она с улыбкой вспоминает о былой «газетной славе». Пожимает плечами: «Какой смысл от этого?» Она убеждена, что настоящее искусство не нуждается в рекламе. Мир художника наполнен тишиной, в него не стоит вторгаться. Только так можно расслышать и уловить суть всего.

В молодости Людмила Пассар решила даже отказаться от личной жизни ради искусства. Это было полное погружение в этнографические пласты нанайского народа: она снова приходила к бабушкам и записывала сказки, легенды, предания. Потом они ложились в основу ее декоративных панно из текстиля и бересты. Многие работы Людмилы Пассар находятся сегодня в коллекциях дальневосточных музеев. Среди них серия «Верховные божества. Родовые тотемы», где художница ярко и лаконично отразила главные символы духовных традиций своего народа.

Одно из самых масштабных произведений — большое декоративное панно из бересты «Адо сэвэни», где зашифрован миф о братьях-близнецах, спасших Землю от нестерпимого жара трех солнц, которые взошли когда-то на небо и чуть было не уничтожили Землю. В основе этой работы — Мировое Древо, в корнях которого обитают жители подземного царства — змеи и ящерицы, в пространстве ствола и кроны живут люди и звери, а в верхних мирах — птицы и боги. Вырезанное из бересты панно «Адо сэвэни», соединившее весь накопленный опыт художницы, сегодня находится в Приморском государственном музее им. В. К. Арсеньева.

Однако есть вещи, с которыми Людмила Уламовна Пассар никогда не расстанется. В ее доме два декоративных ковра — удивительные по красоте и художественному решению. На одном изображена богиня-праматерь Нянгня, которая обитает на восьмом небе и охраняет все живое на Земле. На втором — Древо жизни — «ялоан». Этот сложнейший узор достался от бабушки Боли. На ветвях Древа сидят маленькие птички — «чока». Это души еще не родившихся младенцев, но уже существующие в планах богов. Когда приходит время, «чока» слетают с ветки Древа и вселяются в женщину. Но к этому событию в нанайских родах готовились заранее и самым тщательным образом. За несколько лет до свадьбы девушка принималась вышивать для себя халат, и непременным сюжетом становилось Древо жизни с птицами на ветвях.

Такой обычай сохранялся в Приамурье достаточно долго. Мама Людмилы Пассар, как и все девушки ее стойбища, тоже вышивала свою судьбу на спинке свадебного халата. Кто знает, может, именно тогда, при свете домашнего фонаря-жирника (а рукодельничали в былые времена в основном по вечерам), в серебристых отблесках звезд и ночного светила, совершалось таинство. И в одну из птичек вселилась душа девочки с редким даром художника.