Первые шаги хозяйственного освоения Приамурья

Нужно отметить, что начало развития хозяйственной деятельности русских на амурской земле было положено гораздо раньше появления в здешних местах землепроходцев. То есть еще до «хабаровой эпопеи» и продвижения по Амуру отряда Онуфрия Степанова. В этих далеких землях отдельными промышленными людьми добывался соболь, шла меновая торговля на хлеб и другие товары аборигенов. Наиболее известен исторический факт такой работы в землях князца Лавкая покрученника Ивана Квашнина, нанятого промышленником Иваном Беляшом Ярославцем. Квашнин часто бывал на Амуре и пользовался у местных жителей доверием [17, с. 55]. Таких, как он, было достаточно много, и свою хозяйственную «золотую жилу» каждый держал в секрете, потому что она давала дешевую рухлядь, хлеб, а в нужный момент — крышу над головой.

Еще Поярков описывал огромные возможности хозяйственного развития амурского региона, однако сам он к организации этого процесса приступить не смог. Е. П. Хабаров, прибыв на Амур весной 1650 года, понял, что с небольшим отрядом землепроходцев на берегах дальневосточной реки не только начать хозяйственную деятельность, но и просто закрепиться будет невозможно. Оставленные им весной и летом 1650 года в Лавкаевом городке 52 человека во главе с Дружиной Поповым совершили 12 походов по даурской земле, призывая местное население принять российское подданство и платить царю ясак. 8 июня 1650 года брат князца Лавкая Шингиней, жена и сын которого были у Попова в аманатах (заложниках), первым из даурских князцов прислал ясак — 120 соболей и шубу из 28 собольих пластин. Потом ясак прислали и другие князцы. Таким образом, за лето 1650 года собрали в качестве ясака 4 сорока соболей и соболью шубу [17, с. 56]. Началось официально признанное хозяйственное освоение Приамурья русскими людьми, прерванное на два столетия военным маньчжурским вторжением.

Первым русским поселением в Приамурье считается освоенный хабаровыми людьми в 1650 году городок даурского князца Албазы, в котором он прожили до лета 1651 года и который в последствие стал центром русского приамурского уезда — Албазином. Возникновение русского зимовья на Усть-Стрелке также относится ко времени пребывания хабаровцев в Албазинском городке [18, с. 17].

Уже после первых отписок в Якутск, на Амур по проторенным путям, вслед за отрядом Е. П. Хабарова, потянулись вереницы служилых и охочих людей, невзирая на всевозможные запреты и препоны со стороны местных властей [17, с. 101]. Переселенческая волна охватила сибирские уезды. Люди шли на Амур семьями, со скарбом, на свой страх и риск, не спрашивая официального разрешения.

Администрация, испытывая постоянный дефицит в людях, препятствовала этому, стараясь возвратить беглецов назад, но остановить процесс было уже невозможно. Один такой отряд, шедший на Амур, встретился Е. П. Хабарову на Тугирском волоке зимой 1653/54 года. Открытые новые хлебородные земли всколыхнули, заинтересовали и подняли в дорогу десятки и сотни простых тружеников, которые надеялись на лучшую жизнь.

Как пишет В. Г. Шведов, в этом ряду, к сожалению, нужно упомянуть власти Якутского воеводства. Стремясь предотвратить отток русского населения из бассейна Лены на пахотные земли Приамурья, с 1653 года на Становом хребте были выставлены караулы, которые силой оружия препятствовали продвижению людей на юг. Все просьбы Степанова о помощи Якутск игнорировал, зато высылаемые им отряды перехватывали идущие из центра на Амур караваны с оружием, боеприпасами и деньгами. И на этом якутские чиновники не останавливались. В 1655 году из Якутска на Зею явились сборщики ясака. Факт двойного ясачного обложения мог стать причиной волнения среди местного населения. Имея именной указ царя Алексея Михайловича, Онуфрий Степанов получил в руки огромную власть и потому действовал жестко и решительно: отряд, пришедший из Якутска, был окружен и принужден к капитуляции [40, с. 24].

Нужно отметить, что именно Е. П. Хабаровым предпринимались первые попытки разведения русской пашни на новых землях. И хотя эта попытка в землях князца Толги оказалась неудачной из-за конфликта с местными жителями, она не гасила надежды на организацию хлебопашества на амурской земле.

Русские землепроходцы, «гулящие» люди и пришедшие вместе с ними земледельцы-крестьяне, заняв Приамурье, начали застраивать и обживать этот край сначала в его верховьях, где были «хлебные» земли, затем спускались ниже и ниже по течению Амура. Их первые поселения основаны недалеко от Албазинского острога. В исторических актах после прибытия Е. П. Хабарова на Амур, затем во время деятельности Онуфрия Степанова, а также в период «казачьей вольницы» на амурской земле в 60—80-е годы XVII столетия упоминается уже более 12 крестьянских слобод, деревень и заимок: Покровская, Усть-Ургунская, Перелешина, Игнашина, Паново, Монастырщина, Озерная, Андрюшкино и др. [1, с. 29-30]. Как пишет В. М. Кабузан, началось уверенное освоение и заселение края русскими людьми [12, с. 23].

«Казачья вольница», основанная на Амуре, просуществовала недолго. В 1672 году казаки во главе с Н. Черниговским были помилованы, и уже в 1674 году албазинцев подчинили воеводской администрации [22, с. 44].

Опорными пунктами развертывания хозяйственной деятельности на Амуре стали построенные землепроходцами Албазинский (1651), Ачанский (1652), Кумарский (1654) и Косогорский (1655) остроги. Вокруг них разворачивались торговля, ремесло, скотоводство, рыболовство, огородничество, устраивался быт, складывались взаимоотношения с местными жителями. Из-за недостатка женского населения создавались семьи русских переселенцев с молодыми даурками, и таким образом в местную культуру вносились славянские обычаи, элементы их быта. Шел процесс взаимообмена передовыми на то время хозяйственными и ремесленными технологиями. Аборигены перенимали у русских людей суть ведения огородничества, бондарное дело, умение пользоваться различными инструментами, которые привозили переселенцы, элементы изготовления одежды и т. д. Русские, в свою очередь, учились более сноровистому промысловому делу, охоте, рыбной ловле, изготовлению лыж с обтянутой кожей скользящей поверхностью и другим местным «изобретениям».

Вместе с появлением русских людей на Амур пришла и христианская вера, а также обычаи и народное врачевание. Но все же главным рычагом воздействия на местных жителей была экономика. Так, например, принявших новую для себя веру христианская церковь освобождала от ясачной зависимости, им также предоставлялись другие льготы социально-экономического характера. В связи с тем, что основную часть русского населения в ту пору составляли мужчины, церковь не препятствовала заключению их брачных союзов с аборигенками. Не препятствовали, а порой даже поддерживали подобные начинания и сами местные жители. В таких браках рождались наиболее здоровые дети, быстрее шел процесс культурного взаимообмена, более тесными становились контакты. Церковь также не порицала совершение местных культов жителями, принявшими крещение.

Однако первые шаги хозяйственного освоения Приамурья носили все же частный характер и потому не имели большого государственного значения. И хотя, по подсчетам В. М. Кабузана, уже к 80-м годам XVII столетия в Приамурье было около 800 русских пашенных крестьян, казаков и промышленников [12, с. 23], основным направлением деятельности русского царизма на дальневосточной реке оставался сбор ясака как основа пополнения государственной казны и его отправка в Сибирский приказ. Но уже ко времени подписания насильственного Нерчинского договора амурская земля, преобразованная мирным трудом крестьян, промышленников и казаков, снабжала хлебом Забайкалье, гарнизоны острогов на Зее, Бурее и Аргуни.

Водные и сухопутные коммуникации связывали Албазин с Нерчинском, Якутском, Тугиром. Русские купцы проникали в бассейн реки Уссури, вели торги в низовьях Амура и, очевидно, неоднократно посещали Сахалин. На всем протяжении Амура слышалась русская речь [35, с. 42]. Несмотря на свое «порубежное» положение, Приамурье оказалось наиболее заселенным районом Забайкалья [22, с. 44].

Маньчжурские лазутчики докладывали в Пекин, что русские люди на Амуре построили от устья реки Аргунь до Албазина более десятка поселений. Между Албазином и устьем реки Бауэрмафу (Сунгари) имеется также более десяти населенных пунктов [22, с. 44]. Эта информация была небезосновательна. На протяжении почти десяти лет, с 1649 года, русские люди освоили огромную территорию, привели в российское подданство местное население, собрали и отправили ясак, оцененный в 8654 рубля [17, с. 115]. К концу XVII века в Приамурье уже была сформирована сеть русских поселений, ставших центрами русской торговли, очагами русской культуры и хозяйственной деятельности. Достаточно сказать, что только после 1658-го по 1663 год в столицу вывезли пушнины более чем на 18 тысяч рублей [11, с. 46]. Местное население полностью признало власть России и регулярно платило ясак русскому царю.

Дело, начатое Ерофеем Павловичем Хабаровым и его преемником Онуфрием Степановым, получило свое дальнейшее развитие в руках русских людей. Российское Приамурье становилось развитой территорией нашего государства.