Вадим Флиссак, художник-график, живет и работает в Санкт-Петербурге. Из всех графических техник ему ближе офорт и литография. В последние годы работает еще и как фотохудожник, но и это направление, по словам самого Вадима, гармонично вытекает из графики. Как, впрочем, и движение в сторону объектного искусства, о котором речь впереди.
Несмотря на то что уже много лет Вадим Флиссак живет в Санкт-Петербурге, он продолжает считать себя провинциалом именно в том смысле, что это всегда чуткая реакция на все изменения в современном искусстве, постоянное желание узнавать новое. И если это новое близко художнику по духу — рождаются творческие проекты.
Профессиональное образование Вадим Флиссак получил на худграфе Хабаровского государственного педагогического института, затем поступил на отделение графического дизайна в
ЛВХПУ им. Мухиной. Конечно, в престижное учебное заведение он пришел еще не вполне сложившимся художником, но уже тогда Флиссак знал (или интуитивно чувствовал?), в каком направлении двигаться. По словам Вадима, это сформировалось в нем именно на Дальнем Востоке во время учебы на худграфе. Большую роль сыграло общение с хабаровским художником Владимиром Бабуровым, особое влияние оказала графика комсомольчанина Юрия Быкова. Его работы, представленные на выставках, Вадим изучал более чем детально — с увеличительным стеклом. Окружающие недоуменно взирали на парня, а тому просто хотелось проникнуть в самую суть графического почерка Быкова. Потом — путешествие по Прибалтике, где, посещая различные художественные выставки, Вадим Флиссак отметил близкую для себя ассоциативную школу графики прибалтийских мастеров и даже подумывал о поступлении в художественный вуз одной из республик, но в конечном итоге остановил свой выбор на Санкт-Петербурге.
Студент «мухинки», человек активный (надо сказать, что еще во время учебы на хабаровском худграфе у Вадима сложился неплохой выставочный список), помимо основного учебного процесса, ставившего конкретные задачи, все время делал творческие работы. Сначала гравюры на картоне, потом — офорты. Параллельно занимался графическим дизайном. Постепенно начал осваивать выставочное пространство Питера, и не только: еще в студенческие годы гравюры Флиссака участвовали в биеннале графики в Голландии и Испании.
Не без влияния петербургского художника Михаила Карасика, одного из крупнейших в России, работающего в таком направлении графического искусства, как авторская книга, Вадим Флиссак сделал своего авторского Даниила Хармса. Один экземпляр книги «Случаев» (всего их 15) сегодня находится в Лондоне в Национальной Британской библиотеке (авторская книга Флиссака участвовала в выставке графики, проходившей в столице Англии), другой экземпляр приобретен Государственной библиотекой Саксонии в Дрездене (Германия).
Именно авторская книга, ставшая, к слову, частью дипломной работы Вадима, положила начало направлению инсталляций в его творчестве. В 1994 году на выставке «Книгомания» в Манеже «Случаи» были представлены в виде объекта в пространстве. Вадима интересовала проблема материала, то, как он визуально выглядит, как работает на общую концепцию произведения. Свою самую первую инсталляцию в Манеже он считает хорошим опытом. Позднее было множество других концептуальных проектов. К примеру, инсталляция «Неизвестное письмо Энди Уорхола», представленная на биеннале современного искусства в Санкт-Петербурге. Она стала посвящением любимому художнику, своего рода иллюзией, обрамляющей его яркую судьбу. Рулон контрастной фотобумаги, где один за другим скопирован портрет Уорхола, бумажные вертикали, спускающиеся в почтовые ящики, письма-офорты, выполненные красной краской, которые невозможно прочесть. Вадим Флиссак хотел создать постмодернистский миф о некой потерянной вещи: она либо вообще не существует, либо оказывается внезапно найденной.
Вадим говорит, что толчком к созданию инсталляции может послужить что угодно. Однажды зимним вечером он обратил внимание на выставленные на продажу в киосках полиэтиленовые пакеты (это был популярный в 90-е годы турецкий товар с изображением полуобнаженных девиц на фоне пальмового рая). Подсвеченные внутренним освещением киоска, изображения на пакетах наслаивались друг на друга и представляли собой потрясающие коллажи. В итоге родился проект «Большая книга любви», представленный на очередной «Книгомании». Работал таймер, красочные пакеты то подсвечивались, то гасли, а вслед за этим менялись изображения. На узкой бумажной ленте одно за другим следовали объявления из рубрики «Знакомства» (между прочим, реальный материал из питерских газет), среди которых встречались смешные и странные, а в стеклянном ящике на белоснежной вате возлегала книга «Женская психология». В общем, немного ироничная вещь, где художник сталкивает разные материалы и дает зрителю возможность поразмыслить о странностях любви.
Целый ряд инсталляций Флисска были абсолютно «бумажными». В то время он сам делал бумагу ручного литья. Проект «Восток—Запад», осуществленный в Манеже, Вадим определяет для себя как некую медитацию к Дальнему Востоку, с которым многое связано (позднее были "Восток—Запад"—1 и «Восток—Запад—2, причем на Калининградской биеннале графики работа Вадима была отмечена призами). В концепции инсталляции художник соединил воедино испещренные абстрактными иероглифами «письмена», выбеленные на фотобумаге специальными химикатами, реальные письма своих родителей, коллажи из фотографий, сделанных во время его путешествий и поездок.
Пять последних персональных проектов (не считая участия в групповых выставках) Флиссака как графических, так и инсталляционных состоялись в Польше. «Сладкий буфет» (Вадим назвал этот проект визуальной провокацией, так как аппетитные воздушные пирожные — мастерски сделанные муляжи) в городе Познань был своего рода ремейком инсталляции, показанной им прежде в Санкт-Петербурге. Хотя, осваивая всякий раз очередное выставочное пространство, художник по-новому решает задачу.
Затем в Кракове был осуществлен крупный проект «Взгляд»: ряд инсталляций в нескольких галерейных залах. Вадим стремился выразить свой взгляд на Польшу, ее историю и религию и решал столь непростую тему не в лобовом контексте, а языком современного искусства. К слову, по отцовской линии у Вадима Флиссака польские корни, и потому нет ничего удивительного в том, что его всегда интересовала эта страна, ее искусство и в особенности польская графическая культура.
Во «Взгляде» художник сталкивает различные фактуры, каждая из которых несет особую символическую нагрузку. Деревянные ангелы и Богоматерь с младенцем на руках, синие блики, которые разбрасывает на потолок и окружающие предметы наполненная водой ванна, изображение традиционного польского бублика, красное вино в бокале — знаки религиозного таинства крещения. Старые фотографии уже давно ушедших семейств, документы военной поры со свастикой и орлами, книга Иосифа Сталина на польском языке, детская кроватка, где покоится скульптура, накрытая бело-красным польским флагом — знаки тоталитарного режима в Польше и страшной эпохи репрессий. Все эти действа разворачиваются под пристальным взглядом художника: на мониторах глаз Вадима Флиссака, снятый крупным планом.
Один из последних международных проектов состоялся в Варшаве в 2000 году и связан с польским флагом. Это было возвращением к начатой прежде теме. В год празднования 200-летия со дня рождения польского поэта Адама Мицкевича Вадим участвовал в творческом конкурсе. Он решил сделать иллюстрации к знаменитым поэтическим строкам Мицкевича «Молодость, дай мне крылья...» в виде объекта, выполненного в ткани, где за основу взят польский флаг. Из этой идеи и выкристаллизовался концептуальный проект, состоящий из серии флагов, в котором художник соединяет поэзию Мицкевича и емкие визуальные образы. Проект имел неплохой резонанс: поляки с интересом восприняли творчество Флиссака и его замысел с национальными флагами. После открытия выставки Вадима пригласили в прямой эфир одного из польских телеканалов, где он делился своими размышлениями и, к слову, говорил на польском.
Вадим Флиссак всегда прислушивается к себе и занимается только тем, что ему действительно близко. Поиск новых форм и средств самовыражения — непрерывный процесс, который уводит художника от штампов. Так произошло и с творческими работами в направлении объектного искусства. В какой-то момент художнику стало тесно в рамках традиционного станкового искусства и захотелось выйти в пространство.
Мы встречались с Вадимом Флиссаком во время его последнего приезда в Хабаровск. Говорили о выставочных планах здесь, на Дальнем Востоке, но они, к сожалению, весьма размыты. Сказывается и дальность расстояний, и экономические причины. Хотя предложение об организации персональной выставки графики в галерее современного искусства «Метаморфоза» (Комсомольск-на-Амуре) уже поступило.
Елена ГЛЕБОВА
