Огненные руки костра тянутся к небу, расплавляя воздух и стирая грань между двумя мирами. Впрочем, она действительно становится призрачной, когда человек подходит к завершающей черте. На старом кладбище в ульчском селе Булава трепещет ритуальное пламя и освещает путь тому, кто отправился на поиски тропы предков. Провожают Дмитрия Ивановича Ангина.
Путь земной
Его имя хорошо известно этнографам и хабаровским художникам среднего и старшего поколения. Ангин был одним из первых выпускников худграфа. Он остался в Хабаровске, работал техническим дизайнером в Дальневосточном научно-исследовательском институте, но даже годы не сделали из него городского жителя, не стерли те нити, что связывали с природой. Однажды наступил момент, когда родная земля позвала настойчиво и властно. И Ангин вернулся в Булаву. Теперь он каждый день мог любоваться мысом Аури, где родился когда-то и вырос. Конечно, то маленькое стойбище давно уже стало частью ушедшей истории Ульчского района, ауринцы перебрались в Булаву, но утес, отмеченный особым расположением духов, как и прежде, величественен и прекрасен. Не случайно в 70-е годы потянулись из Хабаровска в эти места братья-художники, чтобы наполнить красотой холсты.
А Дмитрий Иванович работал в булавинской школе учителем рисования, черчения и труда и занимался созданием этнографического музея. Это была мечта двоих людей — директора школы Кириса Кангановича Киле, человека образованного, интеллигентного, и художника Дмитрия Ангина, всерьез размышлявшего о возрождении духовных традиций своих дедов и прадедов. И если верить в предначертанность, то сыну ауринской земли был уготован особый путь: создать основу, на которую последующие поколения будут нанизывать собственный опыт, мироощущение и философию. Именно Дмитрий Ангин стоял у истоков детской художественной школы в Булаве, которая сегодня предмет гордости не только Ульчского района, но Хабаровского края. Под руководством Ангина и в соавторстве
с П. Я. Гонтмахером, В. К. Дечули и В. П. Дечули в 1989 году была разработана и увидела свет первая в отечественной да и мировой педагогике программа преподавания народного традиционного искусства (резьба по дереву, вышивка и т. д.) для художественных школ, где обучаются ульчские дети. Как пишет в своей книге «УЛЬЧИ. Человек. Время. Культура» профессор П. Я. Гонтмахер, «пройдут десятилетия, но методика обучения ульчских детей художественному творчеству, основам их традиционного искусства, созданная замечательным методистом Дмитрием Ангиным и его товарищами по педагогическому цеху, будет жива, потому что она учитывает этнопсихологию детей, этноменталитет и особенности восприятия ульчами человека и природы».
Говорят, что настоящий мужчина должен обязательно посадить дерево, построить дом и вырастить сына. Целеустремленность Дмитрия Ивановича, его художественное чутье, этнографическая грамотность и тщательная проектная разработка сделали чудо: в Булаве появился уникальный этнографический музей под открытым небом, аналогов которому в нашем регионе до сих пор нет. Он вырастил плеяду «сыновей» — учеников, в которых вложил самое главное: любовь и уважение к искусству и традициям ульчского народа. Многие из них стали яркими личностями: художник, резчик по дереву Николай У, нынешний директор Булавинской школы искусств, мастер, владеющий технологией изготовления национальной лодки, Юрий Куйсали, мастер, педагог, разработчик двух авторских программ по берестяной графике и резьбе по дереву Иван Росугбу, резчик Анатолий Дечули.
Открытие музея под открытым небом должно было совпасть с Медвежьим праздником — знаковым и очень важным обрядом для ульчей. Так хотел Дмитрий Ангин. Но для того чтобы праздник не превратился в стилизованное представление, требовалась максимальная достоверность. И Дмитрий Иванович, не жалея сил и времени, работал над своим детищем. Он обращался к трудам таких известных ученых, как Л. И. Шренк, Л. Я. Штернберг, А. М. Золотарев. Словно из седых глубин истории в современную Булаву XX столетия стала возвращаться важная часть духовности. Сразу за основным зданием комплекса, где на первом этаже находится художественная школа, а на втором — этнографический музей, расположились ульчский зимник — харгу, амбар на сваях — такту, сруб, где, согласно ритуалу, держали медведя — коори, сруб для хранения костей медведя — кэрэн, площадка для ритуального убийства медведя — арачу.
Медвежий праздник состоялся. Зима, 1992 год, все так, как задумывалось. Кроме одного. Дмитрия Ивановича Ангина сломала внезапная болезнь. Вместе с женой Светланой Васильевной Ангиной он перебрался в Николаевск-на-Амуре и прожил последние двенадцать лет затворником. В 2003 году земной путь Ангина завершился.
Путь последний
Похоронный обряд ульчей каноничен и строг. И хотя многие ритуалы растворились в потоке времени, этот остался практически незыблемым. По обычаю умершего человека поминают в течение года каждый месяц. Лишь потом паня — душа — отправится в долгий и нелегкий путь. Ей нужно обязательно отыскать тропу предков, и в этом помогают те, кто остался по другую сторону черты. Как правило, ритуалом руководит шаман, который знает все о разных мирах.
Говорят, что когда-то давным-давно представители рода Ангиных были не ульчами, а нивхами, пришли с Сахалина и поселились на Амуре. Именно поэтому старая шаманка Индяка наказала сделать для проводов Дмитрия Ивановича Ангина ритуальную лодку из бересты, ведь нивхи — люди морские. Лодку — дяпси — мастерила старейшая жительница села Нина Константиновна Ходжер. Это тоже было распоряжением старой шаманки.
Я беседовала с Иваном Павловичем Росугбу, учеником Ангина. Он размышлял о том, что похоронный обряд, кстати, самый консервативный у коренных народов, наполнен многочисленными деталями, которые не всем заметны, но чрезвычайно важны. Потому что каждый человек, когда приходит его время, хочет прийти в мир именно своих предков.
С проводами души Дмитрия Ангина было связано еще одно событие — важное для булавинцев и, я бы даже сказала, знаковое. Вообще ульчи никогда не ставили на кладбищах каких-либо монументов. Они лишь строили кэрэны — небольшие домики, символизирующие вместилище души. Но в память об Учителе Юрий Куйсали, автор нескольких вариантов эскизов, и Иван Росугбу несколько изменили традицию и установили на могиле памятник. Особый, символичный. Его основа — два деревянных орнаментированных столба, которые прежде всегда были центром традиционного ульчского жилища. Один столб символизирует женское начало, другой — мужское. Слово «столб» — «тура» — имеет разное значение, и, как заметил Иван Павлович Росугбу, некоторые столбы близки по смыслу даже к Древу жизни. И еще одна важная деталь. Столбы для памятника Учителю сделаны из лиственницы. Это дерево народы Амура почитали особо и называли посредником между мирами — земным и небесным. Теперь на старом кладбище в Булаве среди могучих молчаливых лиственниц стоит последний приют Учителя.
Дмитрия Ивановича Ангина хоронили из музея в Булаве. Так решили все жители села: это его детище, его дом. Отсюда же печальная процессия булавинцев и тех, кто приехал из Богородского и Николаевска-на-Амуре, неспешным шагом направилась на кладбище. Там было все, как требуют законы предков. Кормление души, обязательная сигарета, вставленная в специальную дощечку сугдуку с круглым отверстием, тихие разговоры за поминальной трапезой. Всем распоряжались старейшие жительницы Булавы, которые хорошо помнят и знают, как провожать паня. Погребальный костер принял в свои огненные объятия ритуальную лодку, наполненную всем необходимым для того, кто идет по тропе предков: продуктами, табаком; а также теплые вещи. Все пригодится идущему в другой мир.
Уже потом, когда день уступил место ночи, бабушка Индяка провожала душу Дмитрия Ивановича. Его вдове Светлане Васильевне потом коротко пояснила: дошел Митя до своих и теперь спокоен и счастлив.
Елена ГЛЕБОВА
Фото автора и из семейного архива С. В. Ангиной
