Песни нанайца

Образ Акима Дмитриевича Самара — это не дань моде, не случайность в моей исследовательской работе. В начале 1970-х, помню, на устах было имя первого нанайского поэта, но я не могла найти ни публикаций о нем, ни сборника его стихов. Но не может быть, чтобы о таком человеке не оставлено ни одной строчки! Начались поиски. Я изучала газеты и книги за 1930–70-е годы, обнаруженные сведения складывала в отдельную папку. А потом судьба подарила возможность подержать в руках первый и единственный сборник стихов Акима Самара. Я переписала его от руки, и с той поры пожелтевшая, потерявшая свой первоначальный вид рукопись хранилась в моем домашнем архиве.

Нанаец Аким Дмитриевич Самар стал первым представителем коренных малочисленных народов Севера, принятым в профессиональный Союз советских писателей. Родился он в селе Кондон, раскинувшемся в распадке на правом берегу реки Девятки. Вокруг береза, кедр, лиственница. Места чудесные, волшебным сказом наполненные. Тайга, реки, озеро Эворон не только давали жителям национального села пищу и все необходимое для жизни, но и подсказывали темы для творчества. Датой рождения Акима Самара можно назвать 1916 год. Подтверждение находим в газете «Сталинский Комсомольск» от 22 августа 1947 года, где опубликованы воспоминания Евгения Михайловича Самара, заведующего молочно-товарной фермой, лично знавшего поэта: «В стойбище Кондон накануне исторического 1917 года родился Аким Самар. Рос он смышленым, наблюдательным мальчиком. Уже в раннем возрасте ходил с отцом на охоту, строил с ним новый рубленый дом и во всем показывал хорошие способности. Только школу не посещал...». А. П. Путинцева, хорошо знавшая Акима Самара, также подтверждает эту дату.

Жил Аким в маленьком домике из травы, глины и тонких жердей, хотя в то время кое-кто уже начал рубить себе русские избы, крытые оцинкованным железом, настилать деревянные полы и вместо очагов возводить добротные печки. Пройдет немного времени, и он сочинит такие строчки о родной сторонке:

Наблюдал я, как тают снега на вершинах
И несутся ручьями по горным вершинам,
Как весной напоенный
Горин наш разлился.
Над рекой домик мой —
В нем я родился.

С шести лет он ходил вместе с отцом на охоту, обучался лесной грамоте: читал следы зверей и людей, учился подкрадываться к добыче, попадать в глаз зверю. В семь лет стал незаменимым помощником на рыбалке. Мальчик ничем не отличался от сверстников, легко управлялся с оморочкой, рано стал добытчиком и кормильцем для своей семьи. Но и детские забавы не обошли его стороной. Ему нравилось гонять мяч — самодельный, из полыни, скрученный в форме клубка. Такой мяч подбрасывали и ловили на палку, у которой один конец был расщеплен на четыре части. Или такая игра. Из полыни плели туловище рыбы, волокли ее по земле, убегая от преследователей. А они, преследователи, вооружались острогой и стремились пригвоздить зеленое чучело. Игры вырабатывали зоркость глаза, точность броска.

Зимними вечерами, когда старики собирались у домашнего очага, Аким любил слушать сказки и легенды о богатырях-мэргэнах, побеждавших злых чудовищ, о бедном охотнике, перехитрившем жадного богача. В то время еще жива была сказительница Зоя Наймука. В Кондоне ее сказки любили, слушали старики и дети, и в их числе мальчик Аким. Еще ему нравились песни женщин, занятых вышиванием. Мотивы орнамента повторялись в рукоделье так же, как в песне знакомый припев. Он постигал историю своего народа через песни, сказы, узоры вышивальщиц. Образы прошлого явственно возникали перед впечатлительным слушателем, уносили в глубь веков, делали его соучастником давних событий.

Аким по-своему открывал удивительный мир, созданный природой и человеком. И дерево, и листок, слетевший с ветки на зеленую лужайку, и любопытный бурундук становились персонажами его детских литературных забав, главным героем которых становился сам сочинитель. Акима радовали и приводили в трепет быстрые молнии и раскатистый гром, дождь средь бела дня и белые снега, паутина, трепещущая на ветру, и удивительные узоры на крыльях бабочки.

Вместе с отцом он строил новый рубленый дом. Отец втайне радовался: сын окреп, стал деловым человеком, не хуже мэргэна может сразиться с медведем, и все невзгоды, с которыми ему придется столкнуться в жизни, не застанут смелого охотника врасплох. Правда, о том, что он грамоте не обучен, никто не волновался, ибо нанайцы тогда не знали другой жизни. Как-то отец Акима приехал в Халбы. На Амуре уже сказывалось влияние русских, и здесь раньше, чем в Кондоне, жизнь становилась иной. Отец увидел, что некоторые халбинцы научились читать «следы», отпечатанные на бумаге. Слово «книга» было на устах, его знали нанайские дети и их родители. Волшебный мир плескался рядом, но среди учеников нет его Акима, а значит, что-то большое и светлое обходит стороной семью Дмитрия Самара. Нет, его Аким тоже должен получить новые знания!

В 1929 году Аким Самар пошел в первый класс. Его первой учительницей стала Александра Петровна Путинцева. Правда, ему было уже тринадцать, а за парту пришлось сесть с малышами. Видимо он чувствовал себя не в своей тарелке, поэтому проучился в школе всего одну зиму. Но тяга к знаниям овладела им, и он стал искать выход из создавшегося положения. В то время в нанайских стойбищах открывались школы, медицинские пункты, избы-читальни, организовывались колхозы. Аким устроился на работу в рыболовецкий колхоз имени К. Лукса, а вечерами продолжал учебу в ликбезе.

В стойбищах так нужны были люди из коренных народов, которые помогли бы советской власти на местах устраивать новую жизнь. Для этого и создавались кратковременные курсы политпросветработников, педагогические курсы. Аким Самар вступил в ряды ленинского комсомола и получил направление сначала на курсы политпросветработников, а затем на педагогические при Хабаровском техникуме народов Севера. Познав азы профессии учителя начальных классов, овладев русским языком достаточно, чтобы общаться, Аким Самар воспылал мечтой сочинять стихи, вступить на литературную тропу. Он погружается в мир русского гения Пушкина и проговаривает на мотив пушкинских строк свои — выстраданные, сложенные душой и сердцем. Его поющие мысли плывут в пространстве, и он плывет вместе с ними, слегка оттолкнувшись от земли.

Вот как сам Аким Самар рассказывал о своих первых публикациях: «В 1933 году я однажды зашел в Найхине в типографию. Там я впервые увидел, как печатается газета. На меня это произвело большое впечатление. Я не ограничился одним посещением типографии, а стал часто заходить туда. В типографии я научился, как надо набирать газету и как надо ее печатать. В том же 1933 году в Найхин пришли нанайский букварь и две маленькие нанайские книжечки, написанные В. А. Аврориным и А. Бельды, — „Бедный человек Гара“ и „Как Бага пошел учиться“. Я прочитал эти книжечки, и у меня возникла мысль: „Попробую и я что-нибудь написать“. Эту мысль я долго носил в себе и никому о ней не говорил. Очень хотел писать, но как-то боязно было начинать, думал — ничего не выйдет. Потом решил, что боязнь — плохое дело. Боятся зайцы, а человек — не заяц.

Я написал небольшую заметку о нарушении дисциплины одним комсомольцем. Эту заметку я отнес в редакцию газеты „Учебный путь“, издававшейся в Найхине. Газета заметку напечатала. Вскоре я прочитал свою заметку в газете. Это был первый мой, если так можно выразиться, писательский почин».

Окончив педагогические курсы, он три года преподавал в Найхинской школе и на курсах ликвидации неграмотности. Распространял грамоту не только в Найхине, но и в отдаленных селениях, совершал поездки то в Хасикту, то в Даунды, то в Хуинды. Организовал агитбригаду, и они ставили пьесы на сценах деревенских клубов, состязались в нанайской борьбе.

Работая в Найхине учителем начальных классов, Аким Самар познакомился с нанайским букварем. Непростое это занятие: сам только что овладел русской письменностью, а теперь необходимо преодолеть новую вершину — познакомиться и изучить нанайскую письменность. Какой широкий простор для творчества! Голова хмельная не от хмеля, а от гордости и радости: теперь голос маленького народа услышит весь земной шар. Именно в эти годы Аким Дмитриевич переводит для своих воспитанников стихи Пушкина о природе, издает рукописные книги для детей, чтобы они читали стихи Пушкина не только на уроках, но и самостоятельно. Он хотел, чтобы чтение стало для ребят любимым занятием.

Из воспоминаний А. П. Путинцевой: «В 1936 году в найхинской школе побывал бывший заведующий педагогической секцией научно-исследовательской ассоциации Институтов народов Севера, кандидат педагогических наук А. Г. Базанов. В беседе с Базановым директор найхинской школы так отозвался об Акиме Дмитриевиче: «Аким Самар неопытен, у него нет достаточных знаний, жизненного и педагогического опыта, но со временем из него получится хороший педагог. Аким любит детей, внимателен, чуток и заботлив к ним. Дети ему отвечают тем же».

Молодой учитель стремился вызвать у детей интерес к занятиям, включить каждого ученика и весь класс в активную работу, и у него это получалось. После уроков Аким Дмитриевич организовывал веселые нанайские игры, проводил экскурсии в тайгу, на берег реки. Это были не просто прогулки. Во время экскурсий учитель обращал внимание на красоту природы, прививая любовь к ней. Однажды А. Г. Базанов зашел в интернат, в комнату учеников первого класса, и увидел, что А. Д. Самара плотным кольцом окружили дети. Стояла необыкновенная тишина, слышался только негромкий голос учителя, рассказывающего своим питомцам о нанайском богатыре Мэргэне. Эту сказку он совсем недавно записал от известного найхинского сказителя. При всей своей занятости Аким не упускал случая записать предание, сказку, пословицу или загадку, понимая ценность этого материала.

Не в характере Акима Самара останавливаться на достигнутом. В 1936 году он едет в Ленинград, учится на подготовительных курсах, затем поступает в педагогическое училище при Институте народов Севера. Здесь по-настоящему раскрывается его литературный талант. В стенах высшего учебного заведения Аким Дмитриевич знакомится с русской классикой, учится мастерству у русских писателей, знакомится с советскими писателями и получает неоценимую помощь. Под влиянием наставников Аким Самар начинает всерьез заниматься литературным творчеством, переделывает старые произведения, которыми совсем недавно гордился, сочиняет новые. До самозабвения читает Пушкина, Лермонтова, Некрасова, ходит в филармонию, театры, посещает музеи, библиотеки. И много пишет — стихотворения, рассказы. Его поддерживали и давали практические советы известные литераторы, которые были частыми гостями в Институте народов Севера. Среди них Л. Чивилихин, С. Бытовой, Г. Гора, Ю. Шестакова, Л. Попова, Н. Гессен, Н. Наволочкин.

Со временем стихи Акима Самара стали печататься в ленинградских журналах и альманахах «Звезда», «Литературный современник», «Резец», «Ленин жив», «Молодость». Он перевел на нанайский язык Конституцию СССР и доклад Калинина о проекте Конституции РСФСР. А в 1938 году в свет вышел первый сборник его стихов «Песни нанайца». Благодаря этому изданию нанайского студента приняли в Союз советских писателей.

Никто еще до Акима Самара не раскрывал в поэзии душу нанайского народа. Поэт светлого дарования, он первым заговорил на родном языке о больших переменах в жизни маленького народа. С великой благодарностью к советской власти Аким Самар восклицает:

А теперь народы Севера
Золотую грамоту создают.
А теперь народы Севера
По хорошему закону трудятся.
Живя по хорошему закону,
Мы власть Советов усиливаем.
За жизнь по светлому пути
Ленина, Сталина благодарим.

Это построчный перевод, в нем нет поэтического звучания, которое автор вложил, написав стихи на родном языке. Но подобранные им слова выражают глубокие чувства и переживания, наполнявшие нанайскую молодежь того времени. Нужно подчеркнуть, что у нанайцев свое мышление, особый стихотворный лад. Стихи не рифмованные, в них нет той музыкальной тональности, которая присуща русскому стихосложению. Но в них глубинная мысль, поэтический образ, искренность. Нанайские стихи стоят особняком в мировой поэзии, у них своя литературная конструкция, свой метод изложения, напевность.

В сборнике «Песни нанайца» звучат темы Родины, города Комсомольска-на-Амуре, с которым связано начало творческого пути Акима Самара. Есть здесь место и лирическим стихам.

Я очень люблю весеннюю пору,
Нашу светлую, как весна, жизнь.

(«Весенний Амур»)

Следующие строки из его «Размышлений».

Ты, мой разум,
Сильнее работай!
Ты, мое сердце,
Веселее бейся!
В нашей стране
Свой путь найдешь!
В нашей стране
Свои думы осуществишь!

Наши дни
Самыми солнечными будут!
Наши ночи
Самыми лунными будут!

Надо ли их комментировать?

«До тридцатых годов у нанайцев существовал обычай, не позволявший петь песни женщинам, они могли только плакать над покойником или на могилах, — вспоминал писатель Г. Ходжер. — Аким Самар писал песни специально для женщин; и женские коллективы художественной самодеятельности исполняли их со сцен колхозных клубов, эти песни входили в репертуар первого нанайского театра».

В 1939–1940 годах газета «Сталинский Комсомольск» опубликовала два стихотворения А. Самара в переводе с нанайского Н. Гессен — «Комсомольск» и «Песню о Сталине».

Ученик Акима Самара Ермиш Владимирович Самар оставил такие воспоминания: «После окончания педучилища при Ленинградском институте народов Севера Самар возвращается к родным на Амур. Это было летом 1940 года. После отдыха в семье в селе Бичи он получает назначение в Нижнехалбинскую семилетнюю школу. Стал учителем рисования и черчения в 5–7-х классах, а при интернате народов Севера — воспитателем. Интернат размещался в трех бревенчатых рубленых домах на берегу Амура, напротив школы. Сюда приезжали дети нанайцев, эвенков, якутов, орочей, русских и украинцев со всего Комсомольского района. В эти годы семилетние школы были только в Нижнетамбовском, Вознесенском и Халбах, а в остальных селах были начальные.

Помню, Аким Дмитриевич при школе организовал литературный кружок, который ежегодно выпускал журнал „Гивана“ („Заря“). У некоторых ребят, таких как у нанайцев Фомы и Куськи Самар, эвенка Оджен Иосифа, якута Егорова Трофима и других, неплохо получались стихи.

Мы очень любили своего учителя. Аким не просто учил нас грамоте, он много делал для того, чтобы мы выросли сознательными гражданами, прививал любовь к Родине. Уроки на родном языке проводил живо и интересно. Мы с большим уважением изучали родной и русский языки. И изучение русского языка Аким Дмитриевич умело использовал как средство укрепления братских связей и товарищеских отношений между нанайцами и русскими ребятами». Нанайцы и русские в Найхинской школе изучали оба языка. Поэтому учащиеся, окончившие школу в Найхине, могли работать переводчиками нанайского и русского языков.

«В феврале 1942 года Аким Дмитриевич написал последнее свое стихотворение, которое потом стало песней: «Фашист бими-дэ пэргэдечи» («Хоть ты и фашист, получишь по заслугам»).

Здесь поэт изобразил фашистов в образе медведя-шатуна и дикого голодного кабана. Он говорит, что враги пришли разорять нашу страну, уничтожать наш быт. На защиту Родины мы, как один, пойдем, защищая свою Отчизну, жизнь не пожалеем.

Кабаньим клыком стращая,
Нахально напал на нас.
Клык твой мигом раздробится
О наш советский колун.
Носом свиньи нахально копаешь
Священный наш огород.
На куски разрубленным носом
Вылетишь с нашей земли.

На сцене клуба ко Дню Советской армии и Военно-морского флота впервые прозвучала эта песня в исполнении учащихся, воспитанников интерната Вали и Лены Дигор, Гаер Стеши, Акунка Ольги и Марии, Гаер Галины и Людмилы Самар. Эта песня не была опубликована в печати, но рыбаки в трудные дни войны пели эту песню.

...Мне никогда не забудется прощальный вечер в феврале 1942 года с поэтом. После ужина мы остались на веселый час. После беседы воспитателя на тему войны, мы, убрав столы, начали веселый час: играли, пели, плясали. Баянисты, учащиеся Борщов Леонид и Колесов Филипп, играли, сменяя друг друга. А наши одноклассники Гейкер Андрей и Акунка Виктор исполняли клоунаду. Они без масок так чудили, что все присутствующие смеялись от всей души до устали. С нами до конца веселого часа был Аким Дмитриевич. В конце вечера он из кармана вытащил небольшой листок бумажки и сказал:

— Повестка! Ребята, завтра я от вас уезжаю на фронт.

Многие из нас плакали. «Ребята, — сказал он, — вы уже взрослые, плакать стыдно. Сейчас нужна твердость во всем. Мы будем отлично бить врага на фронте, а вы должны отлично учиться» (из воспоминаний Ермиша Самара).

Аким Дмитриевич Самар уходил на войну добровольцем. Своим юным друзьям раздал открытки с автографом, чтобы помнили его и учились на «отлично». Оставил открытку и своей ученице Валентине — сестре завуча Анны Петровны Самар. Написал: «Моей маленькой Валечке от старшего брата в день ухода на фронт. Аким Самар».

Как нетленную драгоценность, как звучащие позывные, как волнующую песню, хранила Анна Петровна до самых последних дней жизни эти добрые прощальные слова. Для ее поколения он так и остался «старшим братом».

Как сражался нанайский поэт Аким Дмитриевич Самар? Как сложил голову на поле брани? Вот что рассказывает Ермиш Самар: «В чине старшего сержанта, в составе 93-й, а потом переименованной в 422-ю дивизию 285 полка под командованием полковника Сорокина Аким Дмитриевич едет на фронт. Он был заместителем командира роты по политической части. Дивизия попадает на Сталинградский фронт.

В городе Комсомольске-на-Амуре проживает фронтовик, участник Сталинградской битвы, кавалер двух орденов Великой Отечественной войны, множества боевых и юбилейных медалей Самар Николай Александрович. Он инвалид войны. Ветеран рассказывает:

— Мы с Акимом Дмитриевичем Самаром вместе призывались, вместе учились военному делу возле Хабаровска и вместе воевали под Сталинградом, но только в разных ротах, а полк один. Вблизи хутора Митяти наш полк занял оборону. 25 августа 1942 года Аким Дмитриевич пришел в нашу роту, нашел меня. Мы сидели с ним в окопе. Вечерело. За кружкой чая мы вспоминали родной Кондон, Бичи, Халбы и родных.

Долго беседовали... Потом он встал, попрощался по-братски; уходя в свою роту, сказал:

— Ну, браток, держись. Береги себя, не трусь и не нахальничай. Здесь не игра в войну, как это было в Халбах, в школе. Бей проклятых гадов до последнего патрона.

Еще раз мы обнялись и разошлись по своим подразделениям. В 20.00 получили приказ: готовиться к наступлению. Завязался ожесточенный бой. Врагу удалось отбить нашу атаку, а на отдельных участках и углубиться в оборону до двух километров.

...Орудийный расчет, где остались в живых трое (командир роты, сержант и заместитель комроты Аким Дмитриевич Самар), окружили фашисты. Тройка отбивалась до последнего снаряда. Вот замолкла пушка, но затрещали автоматы, в ход пошли гранаты. Но кольцо окружения все сжималось. У смельчаков осталась единственная противотанковая граната. Решили: врагу живыми не сдаваться!

— Рус! Сдавайсь! — кричали фашисты.

Отважные герои, поднявшись во весь рост, с песней «Это наш последний и решительный бой...» пошли навстречу врагу. Немцы думали, что советские солдаты идут сдаваться в плен и подбежали к ним вплотную. В это время раздался взрыв.

Так оборвалась жизнь зачинателя нанайской литературы, поэта, гражданина, верного сына нанайского народа Акима Дмитриевича Самара.

Когда враг был отбит с этих участков фронта, командир 285-го полка Сорокин у могилы трех смельчаков сказал:

— Их подвиг бессмертен! Ибо является примером беззаветного служения идеалам нашей партии и Родине. Смерть немецким оккупантам, отомстим за вас!«

Это слова поэта В. Светлова об Акиме Самаре: «Поэт безгранично предан своей Родине. За ее свободу и независимость он отдал свою молодую горячую жизнь».

И тем понятнее становятся его строки из стихотворения «Туча»:

Зачем ты, туча,
Солнце затемняешь?
Зачем ты, туча,
Месяц закрываешь?
Что ни делай,
Наше солнце не затмишь!
Что ни делай,
Наш месяц не закроешь!
Наши дни
Самыми солнечными будут!
Наши ночи
Самыми лунными будут!

А «Песни нанайца» Акима Самара по-прежнему поют во всех селах Приамурья.

Светлана ВИШНЯКОВА


Опубликованные произведения Акима Самара

  1. Песни нанайца. — М.: Гослитиздат, 1938.
  2. Песни нанайца / Редакция и перевод О. П. Суника. — Л.: ГИХЛ, 1938.
  3. Север поет. Сборник — Л.: ГИХЛ, 1939.
  4. Комсомольск: Стихотворения. — «Сталинский Комсомольск», 1939, 12 февраля.
  5. Стихи / Редакция и перевод А. П. Путинцевой — Л.: Учпедгиз, 1940.
  6. Песня о Сталине // Сталинский Комсомольск«, 1940, 30 марта.
  7. Рассказы: «Летний отдых», «Товарищи», «Я мало знаю — хочу знать больше»; «Сын бедняка». Стихи. — Ленинград, Учпедгиз, 1940.
  8. Сын бедняка — Л.: Учпедгиз, 1941.
  9. Песни нанайца / Перевод О. П. Суника — Л.: Учпедгиз, 1946.
  10. Творчество народов Севера: Сборник — Л.: Лениздат, 1954.
  11. Красный Октябрь: Сборник / под редакцией Г. Ходжера. — Хабаровск: Хабаровское книжное издательство, 1957.
  12. Стихотворения. — Комсомольск-на-Амуре: Со-Весть, 2014.