- Художники Дальнего Востока
- Арт-календарь
- Персона
- Вспомним имя
- Художники города юности
- Территория творчества
- Взгляд
- Визит
- Обретенный рай
- Эстетика оптимизма
- Век нынешний и век минувший
- Тот самый миг...
- Молитва в красках
- Славянские сказы, сплетенные из трав
- Лики таёжных легенд
- Этнос
- Художники Находки
- Художники Камчатки
- Дата
- Содружество культур
- Галерея лиц, имен и судеб
- Маленький город
- Марк Аврелий и другие
- Встречи с Фаустом, или Превратности странствий
- Гонец на краю вечности
- Родословная как зеркало эпохи
- Музыка
- Поклонись забытым предкам
Книга Валентины Катеринич «Двенадцать сюжетов», выпущенная Дальневосточной народной академией, объединила под своей обложкой двенадцать статей, посвященных творчеству местных поэтов и прозаиков. Написанные и опубликованные в разное время и в различных изданиях, статьи, по определению автора, не претендуют на наукообразность, но в занимательной форме отражают то, что происходит в литературе Дальневосточного региона сегодня и сейчас. Окончив два университета, Валентина Катеринич более 30 лет проработала латинистом на кафедре ХГМИ, сочетая преподавательскую деятельность с научной. «Удовольствие быть латинистом, — пишет в предисловии к книге Катеринич, — бесконечное, и оно становится все более изысканным благодаря давящему на нас прогрессу. Быть латинистом в современном гуманитарном пространстве — это еще и возможность сохранить свою „тайную свободу“, и уклониться от обязательной марксистско-ленинской идеологии... В общем, свободный бег по обочине».
Вот к ней-то в руки весной 2002-го волею случая попадает рукопись перевода трагедии Софокла «Царь Эдип», сделанного Александром Мещеряковым. «Эдип» в его переводе стал одним из последних «сюжетов» Валентины Катеринич и последним Словом Александра, который, к сожалению, рано ушел из жизни. Мне бесконечно жаль, что этим двум людям не довелось познакомиться при жизни Мещерякова, хотя они жили в одном городе и ходили по одним и тем же улицам. Убеждена, что Александр, который обладал энциклопедическими знаниями, феноменальной памятью и немалым интеллектом, в лице лингвиста, кандидата филологических наук Валентины Николаевны Катеринич нашел бы идеального собеседника. То, что спустя несколько месяцев после гибели поэта его рукопись стала предметом научного изучения и темой литературной статьи Катеринич, — тому подтверждение.
«Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется...» — писал Федор Тютчев. Думаю, что, впервые прикоснувшись к тайне греческого языка, Александр вряд ли предполагал, во что выльется это его увлечение. Окончив актерский факультет Владивостокского института искусств, он долго скитался по городам и весям и, несмотря на то что театром увлекался с детства, был нетипичным представителем этой профессии: много читал, знал, имел склонность к языкам, что в актерской среде не приветствуется, ибо бытует мнение, что ум актеру ни к чему. Отчасти по этой причине, а главное, в силу своего бунтарского характера Мещеряков рано стал интересоваться режиссурой. Однажды, служа актером в Крымском академическом русском драматическом театре им. Горького и получив роль Вестника в трагедии Еврипида «Медея», предложил сыграть ее на греческом языке. Это был вполне режиссерский ход, оправданный тем, что Вестник прибыл из другой страны, а значит, иностранец. Александр выписал книгу из Ленинской библиотеки, в одном из букинистических магазинов Симферополя купил греческо-русский словарь 1899 года и сел за перевод. Любопытно, что словарь, увесистый старинный фолиант, судя по штемпелю на титульном листе попал на крымский книжный развал из Псковской духовной семинарии.
Стоит ли говорить, что, когда Мещеряков поступил в Высшее театральное училище им. Щукина при Вахтанговском театре, первый режиссерский проект, который ему пришлось защищать, был "Царь Эдип".Тогда же он вновь вернулся к переводу. Из статьи В. Н. Катеринич: "Прежде всего Мещеряков изменил традиционное название трагедии на "Эдип тиран"...Не трудно представить те побуждения, которые вдохновили на новый перевод: человек конца XX века хотел осмыслить этот страшный исторический опыт через древнюю трагедию, которая сама по себе загадка и остается таковой. В самом деле, если Эдип не виновен, зачем он ослепляет себя? Ответов на этот вопрос накопилось много«. После окончания Щукинского училища Александр ставил спектакли в Симферополе, Петрозаводске, Пензе, Комсомольске-на-Амуре. Знаток и ценитель литературы, он собрал в своем доме в Крыму уникальную библиотеку (какова сейчас ее судьба?), писал стихи. Но мысль закончить начатый перевод, поставить трагедию на сцене и, может быть, самому сыграть главную роль не оставляла. В своей режиссерской экспликации он видел Эдипа одетым, как прокуратор Иудеи Понтий Пилат из булгаковского романа, в белый плащ с кровавым подбоем.
...В режиссерской экспликации сказано также, что в трагедии можно увидеть не одну, а три истории. Первая — просто о человеке... который неустрашим в поиске истины, какой бы ужасной она не была. Ослепив себя, Эдип делает наглядным невежество человека. Но в этом мраке он постигает иной свет, приобщается к неведомому миру. Знание неведомого — уже прозрение. Вторая трагедия, рассказанная в пьесе, это трагедия власти. Отсюда и более точный перевод заглавия „Эдип тиран“. Дело в том, что получившего власть по наследству греки называли базилевсом, а захватившего ее иным путем — тираном. В контексте трагедии Софокла понятие „тиран“ еще не несет того отрицательного смысла, что сейчас.
Последние шесть лет Александр Мещеряков, вернувшись в родной город, прожил в Хабаровске, где жизнь, словно испугавшись, что чего-то недодала, подарила возможность реализовать свои возможности максимально. В эти годы Александром были осуществлены постановки спектаклей по пьесам Хармса, Горина, Войновича, Коляды, Саймона. Стихи, написанные от руки и склеенные в самодельную книжку, материализовались в поэтический сборник. На радио и телевидении подготовлены и озвучены авторские программы: «Проза жизни», «Человеческий голос», «Минувшее», «Прощание с веком», «Пушкин», «Перед смертью в час заката». А в моноспектакле по стихам Иосифа Бродского «Ниоткуда с любовью» Александр выступил не только как режиссер и исполнитель, но в какой-то степени и как соавтор Бродского: настолько тонко понимал и умел донести до слушателей смысл и мелодику поэзии любимого поэта. Во всяком случае, у многих имя Бродского и спектакль «Ниоткуда с любовью» ассоциируются с Мещеряковым. В Хабаровске ничто не мешало вернуться к разговору с Софоклом. На своей машинке с западающей буквой «л» Александр печатал первые чистовые экземпляры перевода пронзительной и горькой, как полынь, истории величия, заблуждения и прозрения несчастного царя. За несколько месяцев до конца в лесу, где мы наслаждались последним теплом уходящего лета, Саша наизусть читал и проигрывал сцены из пьесы. «Эдип» летел к концу, и деревья, словно высокий хор в древнегреческой трагедии, склонив в поклоне головы, внимали голосу поэта.
Из статьи В. Н. Катеринич: «Классика на то и классика, чтобы каждая эпоха прочитывала ее как бы заново. Версия Александра Мещерякова убедительна: человек должен отвечать за содеянное независимо от воли богов или идеологов... Я думаю, что его смелая попытка заслуживает уважения, издания, режиссерского интереса. А нам, его слушателям и читателям, предстоит осваивать его литературное наследие». Светлана ФУРСОВА |
|||
|