В древности у нанайцев существовал обычай: при рождении ребенку сначала давали временное имя, часто не слишком привлекательное и даже странное: «лягушонок», «короста на голове», «прошлогодний собачий корм». А все для того, чтобы отпугнуть и запутать злых духов, которые, как представлялось, могли навредить младенцу. Когда ребенок подрастал, он получал другое имя, окончательное, и с ним уже шел по жизни. Кола Бельды — один из самых ярких представителей советской эстрады — родился в 1929 году, когда древние обычаи уступили новому времени. Нанайского мальчика, появившегося на свет в небольшом амурском селении Муха, назвали русским именем Николай. Прошли годы, Николай Бельды стал певцом, о нем уже знали в Москве и приглашали к участию в крупных концертах. На одном из них ведущая Анна Шилова, объявляя его выступление, оговорилась и произнесла: «Кола Бельды». И это прозвучало так необычно и звонко, что в итоге превратилось в творческий псевдоним. Новое имя сыграло поистине знаковую роль в его судьбе: о Кола Бельды узнал весь мир, а песня «Увезу тебя я в тундру» стала одним из самых заметных шлягеров. Юнга Тихоокеанского флотаИстория жизни Кола Бельды напоминает приключенческую повесть. Он так и не узнал точную дату своего рождения: говорили, что родился во время ледохода на Амуре. В официальной биографии Николая Ивановича Бельды обозначено 2 мая 1929 года. В любом случае это произошло весной, когда могучий Амур сбрасывает с себя ледяной панцирь и с шумом гонит огромные глыбы к Охотскому морю. Наверное, мощная энергия реки передалась и нанайскому мальчику, который рано стал сиротой, пережил нервное потрясение, вследствие чего стал заикаться, но выжил, пробился и, что самое главное, упрямо шел к своей мечте. Великая Отечественная война застала его в школе-интернате в Найхине, откуда он решил бежать на фронт. Николай не мог спокойно решать задачки и писать сочинения, когда вся страна давала отпор фашистам, а здесь, на Дальнем Востоке, существовала реальная угроза военной агрессии со стороны Японии. Весной 1943-го четырнадцатилетний подросток отправился пешком в Хабаровск, чтобы оттуда пробираться в действующую армию. Он понимал абсурдность этой ситуации и потому приписал себе два лишних года, чтобы хоть как-то соответствовать статусу бойца. От Найхина до Хабаровска путь неблизкий, и мальчишка хлебнул сполна голода, холода, злых насмешек. Но до хабаровского железнодорожного вокзала добрался и, спрятавшись в ящике для песка под вагоном, приготовился к дальнему путешествию на поля сражений. Здесь его случайно обнаружили моряки, ехавшие на фронт. Обогрели, накормили и взяли с собой. Так Коля Бельды стал юнгой Тихоокеанского флота. Как и мечталось, война его не обошла: он участвовал в боевых действиях по освобождению Кореи, наравне со своими товарищами рисковал жизнью, за что был награжден орденом Отечественной войны II степени, медалями «За победу над Японией» и «За победу над Германией». Война закончилась, он продолжал нести службу моториста-дизелиста на минном тральщике и вдруг открыл в себе певческий дар. Выступал в самодеятельности, потом в ансамбле песни и пляски Тихоокеанского флота, а музыкальное училище закончил экстерном. Это была первая ступенька к профессиональной карьере певца. Второй стала Саратовская консерватория, куда он отправился поступать, отслужив три года на флоте. На вступительных экзаменах от волнения забыл слова арии, но не растерялся и стал импровизировать на нанайском языке. Приемную комиссию это очень удивило, но хорошие вокальные данные и замечательный юмор, с которым юноша объяснил им свою «вольность», сыграли в его пользу. И снова включилась внутренняя энергия: чтобы заработать себе на жизнь Николай Бельды совмещал учебу в консерватории с работой на станкостроительном заводе, затем в Саратовском драмтеатре. Как ему это удавалось? В Саратове Николай Бельды получил прекрасное образование, а вот творческая судьба не сложилась. Нелегко пришлось вокалисту с непривычной для средней полосы России внешностью. Лозунг о дружественном Советском Союзе, где все народы — братья, во многом оказался мифом. Впрочем, как и его нерушимость. Какое-то время выпускник консерватории работал в ансамбле песни и пляски Воронежского военного округа, в Калининской филармонии, а потом решил вернуться на Дальний Восток. Родная земля приняла его благосклонно, а главное, подарила шанс выйти в большое творческое пространство. Кола Бельды стал солистом Хабаровской краевой филармонии, его лирический тенор обогатил дальневосточную музыкальную палитру: на концертах в Хабаровске и во время гастролей по региону он исполнял арии из опер, неаполитанские песни, произведения советских композиторов. Коллеги помнят, каким он был надежным партнером и другом, готовым прийти на помощь, проявить заботу. И необычайно харизматичной личностью, с легким характером и удивительным чувством юмора. О таких говорят — человек-праздник. Об этом часто рассказывала заслуженная артистка России Ирина Викторовна Никифорова, в то время ведущая концертов филармонии. И вспоминала забавный эпизод. Ее муж Вадим Тимофеевич Никифоров был директором Хабаровского музыкального училища, и к ним домой «на огонек» нередко заглядывал Николай. Беседовали о многом — о музыке, о возможности выступать не только в Хабаровском крае... Однажды молодой вокалист признался, что хочет вместо своих «запятых» сделать большие круглые глаза. На что Вадим Тимофеевич возмущенно сказал: «Даже не думай! Уберешь „запятые“, тебе аплодировать не будут!» В этом, конечно, большая доля юмора. Когда ярко загорелась звезда Кола Бельды, мир рукоплескал ему, прежде всего, за подлинный талант. И за огромное человеческое достоинство, с которым он нес не только культуру своего народа — нанайцев, но и всех северян с их самобытным и древним музыкальным наследием. Человек мира«Золотой голос Севера», «Заполярный Орфей» — так называли Кола Бельды во Франции, Польше, России. Но свою первую, по-настоящему большую творческую победу он одержал в 1957 году в Москве, куда поехал в составе делегации Хабаровского края для участия в VI Всемирном фестивале молодежи и студентов и стал его лауреатом. Его не обошел стороной благосклонный взгляд министра культуры Екатерины Фурцевой, и эта «высокая» поддержка, конечно же, сыграла свою роль. Но лишь отчасти. Скорее всего, северные боги, испытывавшие до той поры нанайского парня на прочность и убедившиеся в его целеустремленности, распахнули перед ним все двери. С 1959 года и все последующие 30 лет Николай Иванович Бельды был солистом-вокалистом Всероссийского концертно-гастрольного объединения (позднее Москонцерта). В 1960-м новая громкая победа — на Всероссийском конкурсе артистов эстрады, в 1972-м он выходит в финал Всероссийского фестиваля «Песня года», а в 1973-м произошел настоящий взрыв: исполнив на главном конкурсе Международного фестиваля песни в Сопоте (Польша) песни «Природа поет» и «Увезу тебя я в тундру», Кола Бельды стал его лауреатом. И что особенно важно: он первый советский эстрадный певец, пробивший достаточно прочную «броню» этого престижного конкурса. По сути, такие победы под силу лишь истинному человеку мира. Кола Бельды был им. Имея духовные и культурные корни нанайцев, певец сумел соединить в себе культуры всех северных народов — ульчей, юкагиров, эскимосов, эвенков, эвенов, хантов, манси, долган, чукчей, якутов, саамов... Тогда же, в 1970-е, Кола Бельды начал кропотливую работу по сбору песенного фольклора, записывая его в самых далеких северных уголках от носителей. Позднее переведенные на русский и обрамленные в эстрадную музыкальную форму, они выходили на пластинках. В общей сложности выпущено семь виниловых дисков, сделаны многочисленные записи на аудиокассетах, сняты видеоклипы и фильмы о жизни и творчестве человека мира — Кола Бельды. В 1996 году в Японии, уже после его смерти, был подготовлен компакт-диск «Белый остров» с одиннадцатью песнями. Среди них юкагирская «К океану», чукотская «Возвращение домой», эскимосская «Праздник», ульчская «Приветствие», долганская «Чайка», саамская «Белый остров». Три десятилетия работы Кола Бельды в Москонцерте можно назвать большими гастролями с небольшими передышками. В разные годы артист выступал с инструментальным ансамблем под руководством Т. Асламзяна, ансамблем электроинструментов Всесоюзного радио и телевидения под руководством В. Мещерина, рок-группой «Айсберг» под руководством Ю. Арсенова, инструментальным ансамблем «Северное сияние» под руководством В. Тараканова, с фольклорной группой «Дуэнтэ», ансамблем «Дальний Восток». С многочисленными концертами Кола Бельды побывал во многих городах страны и за рубежом — в 46 странах мира. Его уникальный по диапазону голос, артистизм, пластика, великолепные костюмы с этническим колоритом и яркая внешность никого не оставляла равнодушным. А в Париже он произвел настоящий фурор! К слову, Париж, куда Кола Бельды пригласили выступить на празднике газеты «Юманите», певцу понравился. Он даже поделился не то мечтой, не то шуткой с Ириной Викторовной Никифоровой: когда состарится, обязательно вернется на Амур, но на лето будет приезжать в какое-нибудь местечко под Парижем. Шаманская энергетикаВ 1960 году Григорий Александров снял комедию «Русский сувенир» с участием таких известных артистов, как Любовь Орлова, Павел Кадочников, Эраст Гарин, Элина Быстрицкая и др. Эпизодическую роль студента-«шамана» сыграл Кола Бельды, и этот образ совсем не случаен. И не только потому, что в творчестве певца была серьезная этническая составляющая, а во время концертов звучали хомус и бубен (один из его альбомов так и называется — «Сказание о солнце-бубне»). Он, прежде всего, сам обладал мощной энергетикой, которая проникала в зрительный зал и, по очень точному выражению лидера группы «Чайф» Владимира Шахрина, буквально вдавливала слушателей в кресла (а может, артист и сам был немного шаманом?). Но главное, это была энергетика радости и полноты жизни. Чтобы почувствовать это по-настоящему, имеет смысл процитировать Владимира Шахрина (из интервью «Новой газете», 2006 год): «Группа «Чайф» только появилась на свет. Мы были еще очень молодыми, непримиримыми и бесшабашными панкующими личностями, облаченными в невообразимую по тем временам одежду. Один из нас увидел афишу, гласящую, что сегодня в филармонии состоится концерт Кола Бельды. Нам почему-то стало очень весело при мысли о том, что мы — в заклепках, ремнях, драных джинсах и чудовищных ботинках — припремся на этот эстрадный концерт, думали: «Это будет так круто, это будет такой вызов обществу!» И мы в количестве шести человек отправились на этот концерт. Покупаем билеты — в кассе нам не говорят ни слова. Заходим внутрь и видим абсолютно пустое фойе. Проходим в зрительный зал, садимся и понимаем: кроме нас здесь присутствуют всего 3–4 человека, и эти люди, судя по всему, работники филармонии. Это странное ощущение: ты пришел бросить вызов обществу, а общества-то и нет, вызов бросать некому. Раздается третий звонок, и мы понимаем: Кола Бельды все-таки будет работать. Гаснет свет, и на сцене начинается действо. На сцену выходят музыканты с инструментами, которые собираются играть живым звуком: длинноволосые двухметровые мужики в шкурах и мехах, с фантастическим по тем временам светом, с какими-то этническими бревнами на цепях. И они начинают играть достаточно сложную этническую музыку на джазовой основе. Мы вдруг понимаем, что они мегакруты. Ближе ко второму-третьему номеру на сцене появился сам Кола Бельды и начал петь северные песни шаманского характера. От этого просто вдавливало в кресла. Мы получали колоссальное удовольствие, которое вскоре начали бурно выражать — свистеть, улюлюкать, хлопать. Мы попали поистине на роскошный концерт. Когда закончилось первое отделение и зажегся свет, Кола Бельды неожиданно заявил: «Нас же немного... Вы не очень устали? Я не хочу уходить на перерыв. Может быть, сразу перейдем ко второму отделению?», на что мы без промедления ответили: «Да! Конечно!» Кола продолжил: «Вы знаете, сегодня здесь собралась замечательная, понимающая публика. Редко бывает, когда люди так хорошо воспринимают музыку. Теперь я буду петь для вас сколько хотите и что угодно!» Мы начали выкрикивать песни из его репертуара, которые знали, и он исполнял их. В самом конце мы, шесть панков-неформалов, стоя устроили Бельды овацию. Стояли дураки дураками, в этих ремнях, ботинках, заклепках и аплодировали артисту. С тех пор это лицо с обложки стало для меня очень важным. Больше я ни разу не был на его концертах. Но когда образовался Свердловский рок-клуб и все указывали в графе «любимый исполнитель» — Deep Purple, Led Zeppelin, мы все дружно написали — Кола Бельды. Люди воспринимали это как некую экстравагантность: известные шутники — группа «Чайф». Это так. Но в том, что мы написали, была доля истины. Конечно, для меня, 25-летнего юноши, который слушал и играл рок-музыку, Кола был очень легкой эстрадой. И мы пошли туда, потому что это было совсем не наше. Ворвавшись чужеродным телом в этот зал, мы шли на стопроцентную провокацию. Но Кола Бельды сделал нас — настоящий артист. Он преподал нам хороший урок, я многое понял. Понял, что нельзя судить об артисте, зная только одну-две песни. Понял, что если ты артист и выходишь на сцену, неважно, сколько людей в зале. Ты должен делать шоу и делать его на уровне. А еще — оставаться самим собой всегда гораздо вернее, чем надевать какую-то маску и строить из себя то, чего ты на самом деле не представляешь. Кола Бельды на том концерте был самим собой и повел себя как личность. Эта история запомнилась мне и стала вехой. Я привожу ее в пример себе и молодым музыкантам«. В лучах памятиНесколько лет назад на Амуре, в нанайском селе Синда в лучах солнца взмыл в небо Кола Бельды. Памятник, сделанный по проекту хабаровского скульптора Юрия Кукуева, воздвигли спустя почти 20 лет после ухода певца из жизни. В начале 1990-х российскую эстраду постигли серьезные перемены. Носителей высокой музыкальной культуры подвинули псевдоартисты с сомнительными вокальными данными и репертуаром. Как и многие большие артисты, Кола Бельды в эту картину не вписывался. Да и не собирался подстраиваться к новым реалиям. Он снова вернулся на Дальний Восток, теперь уже навсегда. И родная земля вновь одарила — женой Ольгой, дочерью Леной. Это был по-человечески очень счастливый период в судьбе Кола Бельды. Жаль, что очень короткий. В 1993 году артист скоропостижно скончался. С той поры все ниточки памяти в руках двух любящих женщин — жены и дочери. Ольга Бельды организовала общественный фонд «Кола Бельды», провела конкурс по созданию проекта памятника артисту (жаль, что на его воплощение потребовались долгие годы, и в этом, к сожалению, проявляется наше общее равнодушие). Именно семья Кола Бельды выступает инициатором выставок, посвященных его творчеству, и вечеров памяти. И за это низкий поклон. А по Амуру летом на воздушных крыльях летает скоростной теплоход под именем «Кола Бельды». Заслуженный артист РСФСР, заслуженный артист Республики Саха (Якутия) и Республики Бурятии, артист, имевший поистине народную любовь, теперь часть дальневосточной реки, о которой спел так много хороших песен. А сделаешь клик в интернете — и дом наполнит этот удивительный по красоте, неповторимый голос. Кола Бельды споет о бескрайней тундре, вечной реке и долгой дороге к океану... Елена ГЛЕБОВА |
|||
|