- Время мудрого Дракона
- Дальний Восток в пространстве Мифа и Легенды: коренные народы севера
- Уснувший дракон
- Вечные скалы — хранители времени и удачи
- Духи перевалов
- Легенды Белой горы
- Центр этнического мироздания
- Охотники за удачей — духи коцали
- Дерево — молчаливый двойник человека
- «Я сын земли…»
- Путь шамана в XXI веке
- Небесный и подземный мир из старых дневников
- Корейские мифы родились в Сикачи-Аляне?
- Каменные мифы озера Болонь
- История ульчского рода Уды
- Дальний Восток в пространстве Мифа и Легенды: Славяне
- Знаки и символы нашей истории
- Грани духовности
- Литература
- Единое пространство культуры
- Илья Лиханов
Покой Белой горы время от времени нарушают путники. То макаровские ребятишки за хлебом в Пуир отправляются, то пуирские род-ственники решают навестить своих в Макаровке. Дорога, если не особо спешить, занимает часа два, что по здешним меркам совсем немного. Иногда на влажном песке можно разглядеть медвежьи следы: лесные жители тоже идут по своим маршрутам. Вода выбрасывает на берег причудливые камни, и на их глянцевой поверхности просматриваются пейзажи, похожие на те, что окружают тебя в данный момент. Или таинственные письмена, в которых, быть может, сама природа зашифровала легенды здешних мест. Например, о Белой горе. На семи ветрахБелая гора разделила когда-то амурский берег на две половинки. В Пуире жили нивхи (сегодня, конечно, население смешанное), в Макаровке — переселенцы из российских губерний, Мордовии и Белоруссии. Надо сказать, что никто не ходил со своим уставом в чужой монастырь, а как-то гармонично дополняли друг друга. Скажем, в Макаровке выращивали картошку, а нивхи с Пуира и ближайших островов обменивали ее на красивые покрывала, отрезы ткани. Об этом вспоминала Анна Ивановна Моисеенко, для которой Макаровка не только родина, но и самое красивое место на Земле. И хотя сегодня она живет в Пуире, ей хорошо знакома дорога от одной половинки Белой горы к другой.
Пуир — поселок гостеприимный. Я вспоминаю теплый дом Натальи и Сергея Рудых, приютивших меня на время командировки. Поразила искренняя, непоказная любовь к родным местам. Сергей приехал в Николаевский район уже после службы в армии, а Наталья родилась в Пуире и, не считая нескольких лет учебы в Комсомольске-на-Амуре, жила здесь всегда. Человек творческий и активный, Наталья Рудая была автором и вдохновителем многих праздников, проходящих в Пуире, а в последние годы ее избрали на пост главы администрации поселка. Наталья Рудая — русская, но это не мешает ей хорошо знать жизнь и обычаи своих ближайших соседей-нивхов. Я благодарна также Эмме Николаевне Кечиной, жительнице Пуира, мастерице, предоставившей для нашего журнала уникальные фотографии из своего семейного альбома, которым бы, наверное, позавидовал любой краеведческий музей. Низкий поклон Анне Ивановне Моисеенко, о которой я уже говорила в начале статьи, за ее уникальную память и любовь к северным народам. А также всем, кто щедро делился своими воспоминаниями. Маленький рай Макаровки
Бабушка Анны Ивановны Моисеенко рассказывала, что еще до 1920 года в Макаровке жил одинокий старый эстонец по фамилии Муц — бывший каторжанин. В 1920-х годах здесь находились японские военнопленные, строили дома-времянки. За мысом располагался их барак. Здесь же они ловили рыбу. Макаровка 1930-х годов считалась селом крепким, благополучным, и об этом говорит тот факт, что нигде в ближайших окрестностях — ни в Пуире, ни на острове Байдукова и других небольших поселениях — не было школ. Только в Макаровке. Сюда привозили детей учить грамоте. В 1938 году в классе насчитывалось 60 ребят и на всех один учитель. Среди тех школьников была и наша Анна Ивановна Моисеенко. Ее отец во время Великой Отечественной работал председателем сельсовета, позднее — председателем колхоза. Он слишком много сил отдавал работе и завершил земной путь слишком рано — в 53 года. Анна Ивановна к тому моменту уже закончила педучилище (между прочим, она стала первой из Макаровки, кто получил такое образование, обычно четыре класса — и все), работала в Аяно-Майском районе, но после смерти отца вернулась в Макаровку к матери и младшим сестрам и братьям. Макаровка была в основном русским селом, и только в 1952 году произошло объединение с нивхами, часть которых переселилась с острова Байдукова. Так переплелись два мировоззрения, два образа жизни, что, впрочем, не привело к растворению одной культуры в другой.
Память Белой горыМеста на Нижнем Амуре и дальше по побережью вдоль Амурского лимана, где мне посчастливилось побывать, уникальны по своей красоте. Это подтвердят художники, кто приезжал сюда на этюды и чьей палитры порой не хватало, чтобы выразить истинный цвет неба и воды, передать ощущение ветра. И в центре этого пространства — Белая гора. С ней связано немало легенд и преданий, и все же такое чувство, что свои главные тайны она хранит где-то глубоко внутри.
Анна Ивановна Моисеенко вспоминала, что в 1960-е годы неподалеку от Белой горы разбушевавшаяся природа выворачивала с корнями вековые деревья. Таким образом открывались большие пласты земли, где стали находить предметы нивхской культуры — черепки, наконечники стрел, посуду и прочее. Директор школы в поселке Пуир, человек, очень увлеченный краеведением, вместе со старшеклассниками специально отыскивал эти археологические редкости и даже сделал небольшой школьный музей. Эти экспозиции хорошо помнит и Марина Тэмина, дочь бабушки Панак, которая училась в пуирской школе уже в 1970-х годах. К сожалению, позднее уникальная коллекция древней нивхской культуры была утеряна: видимо, новый директор школы не слишком о ней радел. Другие легенды Белой горы тесно связаны с сахалинской каторгой. По одной из версий, каторжники с Сахалина бежали зимой и укрывались опять же в Белой горе, где уже существовало тайное «стойбище» с его ходами. По другой версии, в этом укрытии беглых поджидали сами нивхи и, поймав каторжан, сдавали их властям за 25 золотых. Беглых называли варнаками (у аборигенов это слово ругательное), и потому сострадание и помощь исключались. Причем опять срабатывал эффект дымоходов: выведенные глубоко в тайгу, они создавали видимость пустынного берега. Ничего не подозревавшие беглецы попадали прямо в руки нивхов. Не исключено, что эти легенды могут основываться на реальных событиях. И побег с острова Сахалин не такая уж невозможная вещь. Дело в том, что между Сахалином и районом нынешнего Де-Кастри проходил большой торный путь (сейчас мы бы назвали его «зимником»), который связывал аборигенов Приамурья и айнские племена. Об этой древней дороге, связывавшей Сахалин и Приамурье, впервые заговорил известный российский естествоиспытатель и путешественник Александр Федорович Миддендорф, составивший естественноисторическое описание Северной и Восточной Сибири и Дальнего Востока. В 1845 году он совершил большое и достаточно опасное путешествие к берегам Охотского моря и посетил низовья Амура. Словом, много загадок, которые укрывает Белая гора. Но главное, что легенды, связанные с ней, — живые. Их рассказывают представители самых разных поколений, формируя таким образом уникальный пласт памяти. Возможно, именно он и питает корни Большого Древа здешних мест. Елена ГЛЕБОВА |
|||
|