Взгляд

Сергея Таяковича Гурка я знал много лет. Когда приезжал в Ноглики, жил несколько раз в его доме. Его небольшой деревянный домик стоял на берегу залива. Казалось, что волны докатывались до самого его порога.

Сколько лет танцу? Вероятно, больше, чем узору и даже песне. Первые танцы, скорее всего, были обрядовыми. Танец органически связан с трудовыми процессами, он в определенном смысле является слепком природы. Любое движение того или иного танца ульчи подсматривали в природе. Полет чайки, движение рыбы и нерпы — во всем жизнь природы, окружающего мира.

В фольклоре нанайцев начало начал духовности — осмысление аборигенами своего места в мире, попытка понять роль культуры и искусства в жизни человека. Проходят столетия, но нанайский фольклор не теряет своей мудрой философской ясности, утренней свежести, первозданности, духовного величия. В нем совмещаются разные по исторической глубине художественно-эстетические пласты как связующее дыхание эпох. Этот фольклор — наиболее высокая точка удивления в духовной культуре нанайцев.

Я многое не понимаю в поэзии Велимира Хлебникова, но мелодия его стихов всегда завораживала меня. Он вписывал в ткань своих произведений особые слова, не всегда ясные, но полные энергетики и новизны.

У любого народа, как и у человека, есть далекое прошлое. Увидеть это прошлое, своего рода археологические черепки, составив их в какую-то целостную композицию, — задача ученых. Но сделать это невозможно без обращения к устному народному творчеству и в частности к мифам. Именно мифы помогают почувствовать, ощутить аромат и дыхание истории, глубже проникнуть в мир родовой организации, в мир этнопсихологии приамурцев.

Этюд первый: Талант быть человеком