Об этом, корейском, периоде Валерий Юрьевич Янковский, которому в нынешнем году исполнилось девяносто пять лет, поведал в книге «От гроба Господня до гроба Гулага». Немало охотничьих подробностей сообщил он в письмах и автору этой статьи. Вот как вспоминает этот период старейший ныне российский писатель:
Так, еще вчера богатый помещик, Юрий Михайлович оказался в положении загнанного в угол полунищего белоэмигранта. И все—таки отец не растерялся ни на минуту, не пал духом. Продал катер, баржи, автомобиль. Основал пекарню, скобяной магазинчик, взял подряд на строительство дома для богатого японца. Но главное — организовал засолку и копчение сельди и иваси, отправку этой рыбы в бочках из Кореи в Маньчжурию, в Харбин.
В общем, охота несколько выручала, помогала кормить семью и домочадцев, но не более, поэтому при первой возможности отец решил организовать, как теперь принято говорить, сафари, платную охоту». И самым дорогим трофеем для богатых иностранцев стали полосатые хищники, наводившие ужас на корейских крестьян. Охота на этих зверей для Янковских началась еще в Приморье, о чем Валерий Юрьевич поведал в письме:
«Война» с тиграми у Янковских продолжилась и в эмиграции. В то время японские оккупационные власти строжайше запретили корейцам и китайцам иметь огнестрельное оружие, и «белые русские» были единственными защитниками несчастных крестьян, едва ли не молившихся на отважных зверобоев. Услуги «белых» стрелков вообще пользовались большим спросом. Тысячи русских наемников сражались в армиях враждующих китайских генералов. Бравые сибирские бородачи охраняли посольства и концессии, служили телохранителями. Были и такие, к чьим услугам прибегали в крайних случаях... Однажды предложили стать киллером и Валерию Янковскому, в то время тридцатилетнему охотнику, имевшему на своем счету уже немало тигров.
Янковский, ликуя в душе, принял вожделенный документ с большой красной печатью, поблагодарил и готов был откланяться, когда чиновник—самурай попросил задержаться, спросил: «Сколько вы выручаете за убитого тигра?» Парень прикинул: «Ну, за крупного самца тысячи три». Он кивнул, выдвинул ящик стола и положил перед охотником небольшую фотокарточку. «Вот за этого тигра мы готовы заплатить десять тысяч! Знаете, это Кин Ичи Сэй!» На Янковского смотрел юный, но волевой человек с темными бровями, короткими, зачесанными назад, черными волосами, в студенческой тужурке. Ах, вот он какой — Ким Ир Сен, или Кин Ичи Сэй (в японском чтении этих иероглифов). Как не знать! Однако борьба против корейских партизан вовсе не входила в планы молодого охотника. В душе русские эмигранты даже симпатизировали партизанам. И парень ответил дипломатично: — Господин начальник отдела, мы ведь охотимся на четвероногих хищников... Чиновник был явно раздосадован. Убрал карточку в стол: — Ну, смотрите. Только о нашем разговоре никому ни слова!
О своей переписке с этим удивительным человеком я поведал в книге «Эхо Русского зарубежья», изданной Хабаровским краеведческим музеем, там немало эпизодов другой, северной охоты Валерия Юрьевича, когда он, освободившись из лагеря, но еще не имея возможности выехать «на материк», работал в лесхозе и частенько бродил по сопкам и тундре с ружьем, предаваясь воспоминаниям. Таким, энергичным и волевым, запечатлен он и на любительских фотоснимках. В них тоже частица былого лихолетья и упрямая тяга к жизни. Вот такой он, опальный зверобой — Валерий Янковский, наш современник. Владимир ИВАНОВ-АРДАШЕВ, историк и публицист |
|||
|