Словесница Искусств

Почти год, как не стало Валентины Николаевны Катеринич — латиниста, литературного критика, литературного краеведа. Человека-планеты, которая, то приближаясь, то отдаляясь, всегда оставалась неразгаданной, нездешней.

Ее раннее детство прошло на Украине, в самый разгар Великой Отечественной войны. В 1946-м семья перебралась в Хабаровск, и здесь, по словам Валентины Николаевны, благодаря стараниям ее отца и гоголевским «Вечерам на хуторе близ Диканьки», для нее открылся русский язык. Прежде она говорила на суржике и очень переживала, как воспримут ее в новой школе. Опасения оказались напрасными: с самого начала этот предмет сдавала только на «отлично».

«Я его очень полюбила и согласна с Иосифом Бродским в том, что „Россию спасет русский язык“. А еще язык для меня — это выход в свободное пространство, но это я пойму гораздо позже», — рассказывала Катеринич в интервью, опубликованном в нашем журнале («Словесница Искусств», № 1 (23), 2009).

Она уехала в Ленинград, поступила на романское отделение филфака ЛГУ и оказалась в особом мире, где царил дух Хармса, Введенского, Олейникова и вопреки системе все было пронизано духом свободы. Потом вернулась в Хабаровск и более тридцати лет преподавала в медицинском институте. Кандидатская диссертация, которую она защитила в МГУ им. М. В. Ломоносова, была посвящена неолатинской научной прозе, автор исследования анализировала терминологию и стиль таких корифеев медицины, как Андрей Везалий, Габриэль Фаллопий, Джироламо Фракасторо.

Валентина Николаевна позднее призналась, что латынь стала для нее своего рода эмиграцией, бегством от действительности, где главенствовала советская идеология: «Как говорил один французский философ, удовольствие быть латинистом — бесконечное, и оно становится все изысканнее благодаря давящему на нас прогрессу. Быть латинистом в советском гуманитарном пространстве — это еще и возможность сохранить свою „тайную свободу“, уклониться от обязательной марксистско-ленинской идеологии, и, говоря житейским языком, стать доцентом, не вступая в КПСС. В общем, свободный бег по обочине».

Катеринич общалась с учеными, писателями, художниками, которые определяли и формировали культурную среду города. Она и сама была важной частью этого пространства, занимаясь переводами, литературоведением, сохраняя память о выдающихся дальневосточных литераторах. В 2003 году в свет вышел сборник очерков «Двенадцать сюжетов», за который В. Н. Катеринич получила премию администрации Хабаровска в области литературы в номинации «Научные исследования».

В предисловии Валентина Николаевна рассказывает о том, как начинался ее путь в литературное краеведение.

«В конце 1980-х, когда тайная свобода стала явной, а также в чаянии новой жизни в качестве „вольного филолога“ (то есть пенсионера) я принялась за литературное краеведение. Очень помогло мне в этом общение с сотрудниками литературного отдела Хабаровского краевого краеведческого музея им. Н. И. Гродекова Н. П. Гребенюковой и К. Н. Зиловой. Пробовала себя как рецензент книжных новинок, как редактор-составитель поэтических книг, как автор предисловий к ним. Отсылаю уважаемого читателя к таким изданиям, как „Поэтический город“ (Хабаровск, 1998), а также к двум книгам Виктора Еращенко „Избранное“ (1996) и „Малая поэзия“ (2002). Помимо публикаций в региональных изданиях, мне удалось описать литературный пейзаж Хабаровска в статье „В городе Удачинске“ (журнал „Знамя“, 1999, № 2).

Наверное, личное знакомство и дружба с поэтом Виктором Еращенко решительно повлияло на трансформацию моих профессиональных интересов, развернуло в сторону реального литературного процесса здесь и сейчас. Ведь это та ниша, где много неоткрытого, неосмысленного; того, что требует немедленного отклика и анализа. Конечно, литература переживает нелучшие времена, но она продолжается».

«Двенадцать сюжетов» В. Н. Катеринич посвятила дальневосточным поэтам и прозаикам разных поколений и назвала свою книгу «Занимательное литературоведение, или Опыты в жанре литературного краеведения». Размышляя о творчестве Елпидифора Титова, Петра Комарова, Василия Ажаева, Дмитрия Нагишкина, Александра Мещерякова, автор не ставит во главу угла особенности той или иной эпохи и обозначает главный оценочный критерий — меру таланта.

«Вглядываясь в тексты писателей советской эпохи, я отнюдь не разделяю „разоблачительский пафос“ прошедшего десятилетия, столь характерный для того времени: ценность писателя измеряли лишь степенью его сопротивления коммунистическому режиму. Ценность писателя все-таки измеряется мерой его таланта, художественными достоинствами произведения, оригинальностью его стиля, богатством языка».

Елена ГЛЕБОВА