Трагическая зимовка в Императорской Гавани

Императорская Гавань. Константиновский пост. Художник А.В. Вышеславцев. 1859Во время работы Амурской экспедиции под руководством капитана 1-го ранга Г. И. Невельского на западном побережье Татарского пролива в 1853 году лейтенант Николай Бошняк открыл глубоководный залив Хаджи. Он описал его, составил карту и назвал гаванью Императора Николая I. Впоследствии за гаванью закрепилось название Императорская. На одном из мысов залива путешественники поставили крест с надписью: «Гавань императора Николая, открыта и глазомерно описана лейтенантом Бошняком 23 мая 1853 года на туземной лодке со спутниками казаками Семеном Парфентьевым, Киром Белохвостовым и амгинским крестьянином Иваном Мосеевым» (1, С. 128–133).

4 (16) августа 1853 года в бухте Постовой Императорской гавани Г. И. Невельским был выставлен Константиновский пост из 11 человек во главе с урядником Д. Хороших. 7 октября в залив Великого Князя Константина, находящийся в гавани, вошел транспорт Российско-Американской компании «Николай—I», на котором в качестве начальника Константиновского поста прибыл Н. К. Бошняк, назначенный на эту должность Г. И. Невельским. К тому времени в бухте Постовой поставили небольшой дом для проживания постовой команды и амбар. Бошняка встретили бравый унтер-офицер Дмитрий Хороших и казаки Иркутского полка Перфил Толмачёв, Никифор Челпанов, Николай Молдаванов, Осип Лазарев, Николай Дроздов, Григорий Толмачёв.

В.А. Римский-КорсаковНа другой день командир «Николая» Мартин Клинковстрем принял решение остаться на зимовку в гавани. Бошняка, как начальника поста, беспокоили признаки ранней зимы, тем более что построенное на берегу жилье было рассчитано только на 10 человек. Однако 13 октября из Анивы с Сахалина в залив неожиданно прибыл транспорт «Иртыш», который после разгрузки должен был следовать в Петропавловск на Камчатке. Из-за неисправности судна и начавшихся сильных штормов его командир лейтенант П. Ф. Гаврилов тоже решил остаться на зимовку в Императорской гавани. Таким образом, вместо десятерых, как предполагалось, здесь осталось около 90 человек, включая восьмерых офицеров.

Достаточным запасом продовольствия располагал только транспорт «Николай—I». Часть команды «Иртыша» присоединилась к береговой и принялась готовить помещения для проживания. 20 октября в гавань вошла паровая шхуна «Восток» под командованием лейтенанта В. А. Римского-Корсакова, который выделил будущим зимовщикам из своих запасов шесть ведер вина и несколько стекол из люков своего корабля. Пробыв в заливе три дня, шхуна продолжила свой путь.

Из письма Николая Бошняка к Г. И. Невельскому от 27 ноября 1853 года стало известно, что к тому времени на посту выстроено: на восьми саженях казарма на три отделения из двух жилых комнат и кухни с большой печью. К казарме пристроен прируб в пять сажен с комнатой и кухней для кампанейской команды. Так как вновь построенные помещения были сырыми, П. Ф. Гаврилов не перевез в них людей с «Иртыша». Была готова баня с двумя колодцами на ключе. Строился сруб офицерского флигеля с двумя комнатами и кухней. Заготовлен лес на небольшую пристройку к казарме для приказчика. Бошняк верил, что Рождество зимовщики встретят в хороших условиях, а пока же большинство из них жили на судах, где были установлены камины. В этом письме Н. Бошняк жаловался Невельскому на приказчика Д. И. Самарина, который не доставил груз с продовольствием и материалами на Константиновский пост. В результате при строительстве зданий выяснилось, что отсутствуют стекла и необходимые материалы для кузницы. Кроме того, зимовщики остались без вина, которое по предписанию необходимо было выдавать по 3 чарки в месяц на человека (8, С. 376–377).

П.Н. НазимовВ начале ноября начали проявляться первые признаки цинги, положение зимовщиков становилось критическим. 27 ноября приняли решение отправить 27 ноября подпоручика Д. И. Орлова в Петровское к Г. И. Невельскому с письмом о состоянии дел и просьбой прислать оленей, которых можно употребить в пищу. Как писал Н. Бошняк: «В начале декабря цинга стала развиваться с такою необыкновенною быстротою, что боле половины команды уже была в постелях».

К концу декабря число больных увеличилось в такой степени, что на работу едва выходили пятеро. Между тем на «Николае» устроились иначе: палубу завалили ельником и толстым слоем снега, в каютах поставили камины, а больных свезли на берег. Крепкое и новое судно с двойной палубой над каютами ставило заслон суровой зиме и 30-градусный мороз был для его обитателей менее чувствительным, нежели на «Иртыше» (3, С. 201–206).

Хотя на «Иртыше» постоянно топили камин, иногда ночью в графине замерзала вода. Только в начале декабря команда перешла жить в казармы, а поручик Г. М. Чудинов, уже к тому времени больной, — в домик, построенный казаками. Цинга не дала достроить офицерский флигель, так как больше половины строителей лежали в постелях. Работало всего 20 человек, а к концу декабря их осталось всего пятеро. Новый, 1854 год Бошняк встретил в новой маленькой комнатке. К нему перебрались командир «Иртыша» Гаврилов и кондуктор Баскаков. Из-за отсутствия мяса по предложению Гаврилова стреляли и ели ворон. А с середины января заболевшие начали умирать. Первым ушел Г. М. Чудинов. Бошняк отмечал, что ужасная смертность была с 15 января по 15 февраля. Он писал: «Без доктора и лекарств, с одним полубольным и пьяным фельдшером положение наше было просто ужасное. Уныние на команду напало страшное. <...> Все смолкло, и тихие завещания умирающих только и слышались в казарме» (3, С. 204–205).

Шхуна «Восток» в низовьях Амура. Художник В.И. ШиляевИз письма Н. К. Бошняка к Г. И. Невельскому от 13 февраля 1854 года следует, что на Константиновском посту умерли восемь человек, и еще шестеро находились при смерти. Из тех, кто мог передвигаться, в команде осталось четверо. Он называет причины смертности: наличие иркутской команды, неспособной к переносу большого труда, скученность народа в казармах, морозы до 36 градусов, отсутствие свежего мяса, страшная сухость воздуха, отсутствие спиртных напитков и медикаментов (6, С. 369–371).

В письме № 91 к Г. И. Невельскому от 13 февраля 1854 года командир транспорта «Иртыш» П. Ф. Гаврилов сообщает о тяжелом положении на Константиновском посту. Пятеро человек из команды вверенного ему транспорта умерли, 16 тяжело больны. Из-за недостатка мяса приходится питаться воронами. Чтобы облегчить состояние больных, решили выгонять спирт из муки, и выдавать каждому по одной рюмке в день. Работы по устройству поста остановились, поскольку сил хватало только сколотить гробы, вырыть могилы, схоронить и ухаживать за больными (6, С. 372–373).

Корвет «Оливуца»Подтверждение этих слов в дневнике Бошняка. Он пишет, что команда поста пребывает в страшном унынии. Из команды «Иртыша» 13 человек умерли, 10 лежат больными, 13 здоровых. На «Николае» больны командир и два старших помощника. На посту — 13 уже на кладбище, восемь больных, четверо здоровых, ухаживающих за больными. С Крещения из всей военной команды здоровых уже почти никого не осталось, хотя по спискам числилось 60 человек. Работы на посту прекратились. Здоровым хватало сил только на рытье могил и похороны. С 15 февраля смертность начала ослабевать, но до середины марта была еще довольно сильна и только с 18 апреля прекратилась.

В конце января 1854 года Невельской, получив печальную весть, немедленно отправил оленей и все необходимое в Императорскую Гавань. В марте с оленями и провизией вернулся Д. И. Орлов, и положение в бухте Постовой значительно улучшилось. К тому же, с первыми признаками весны Бошняк отправил на байдарке казака Парфентьева на один из мысов искать черемшовые коренья — противоядие от цинги. Когда болезнь отступила, зимовщики недосчитались более двух десятков человек, а берег бухты был покрыт крестами.

Шхуна «Тунгуз». 1887В таком положении Константиновский пост 17 апреля застал командир корвета «Оливуца», капитан-лейтенант П. Н. Назимов, прибывший в бухту забрать сведения о действиях Амурской экспедиции. Узнав от Бошняка все новости, Назимов прислал на берег доктора с судовым фельдшером, медикаменты, вино и провизию. Так как «Иртыш» остался без офицеров, Назимов назначил командиром транспорта своего старшего офицера капитан-лейтенанта Н. М. Чихачёва и взял на борт корвета всех больных из его команды. Через 10 дней «Иртыш» был готов к выходу в море (3, С. 206–207).

20 мая 1854 года в Императорскую Гавань на фрегате «Паллада» из Нагасаки прибыл вице-адмирал Е. В. Путятин. Находившийся на нем писатель И. А. Гончаров отозвался о заливе как о гавани, которая так «замаскирована берегом, что надобно знать очень хорошо ее положение, чтобы войти в нее. Здесь еще ничего не было „заведено“, даже дома, кроме кладбища»... «На нем, — отмечал писатель, — уже успело улечься прошлой зимой до 30 человек, умерших от цинги» (9, С. 122).

Памятник-часовня погибшим во время зимовки в Императорской Гавани. 1887Известно, что в 1854 году граф Е. В. Путятин мечтал на месте гибели зимовщиков построить церковь, но обстоятельства не позволили это сделать (1, С. 177–178). Гораздо позже в честь умерших зимовщиков установили памятник-часовню. Это произошло с 15 по 17 октября 1887 года. В газете «Владивосток» № 49 от 6 декабря 1887 года в отчете «Краткие сведения о плавании шхуны „Тунгуз“ в минувшую навигацию» напечатано, что 2 октября (1887 г. — Примеч. авт.) она снялась с рейда в Николаевске и 8 октября прибыла на Кастринский рейд. Далее читаем: «Пробыв в Кастри до 14 числа, взяв с берега людей, окончивших постройку дома, лоцманов с учениками и их багажом, освидетельствовав вновь выведенные постройки при маяке, шхуна сняла бакан, ограждавший банку Восток, проследовала в Императорскую Гавань, куда прибыла 15 числа. Окончив работу по установке памятника, шхуна 17 октября продолжала плавание» (7, С. 4).

Первоначально памятник-часовня был поставлен на самом краю небольшого мыса, вблизи которого покоились останки 29 жертв страшной зимовки. Этого мыса уже давно не существует, однако памятник сохранился до наших дней. На нем высечены слова: «Отъ Владивостокского порта 1887 г. Умершимъ отъ цинги въ зиму съ 1853 на 1854 г. Транспорта Иртышъ Штурманъ Поручикъ Чудиновъ и 12 человекъ нижнихъ чиновъ. Корабля Николай Рос.-Амер. Ком. 4 матроса и 2 матроса постовой команды».

Расположение памятника меняли четыре раза. Он выполнен из металла и имеет форму прямоугольного полого пьедестала высотой 90 см с текстом на лицевой стороне. Вверху стилизованное изображение церковного купола с прямым крестом, высота которого 1,75 метра и размах перекладины 1 метр. Общая высота памятника составляет 3,05 метра (2, С. 150).

Памятник-часовня в наши дниЗаслуживает внимание письмо-исповедь пенсионера из г. Южно-Уральска Челябинской области Василия Максимовича Аннина 1913 года рождения. В марте 1980 года он писал в редакцию газеты «Известия» о том, что в 1936 году проходил службу в 91-м строительном батальоне в Советской Гавани. Бригада из 12 человек, в которой он работал на строительстве дороги вдоль бухты Постовой, срезала скос мыса и наткнулась на чуть присыпанный землей гроб. Когда его вскрыли, обнаружили останки человека и золотые погоны, которые в качестве сувенира забрал себе боец по фамилии, предположительно, Горшков. Останки краснофлотцы выбросили на обочину дороги, а памятник перенесли в другое место. Прошло много лет, и Аннин раскаивается в том, что они надругались над захоронением. А мы можем сделать вывод: вероятно, это были останки штурмана Г. М. Чудинова, в честь которого в заливе Советская Гавань назван один из мысов.

Совгаванскому краеведу В. А. Анчевскому, работавшему в Российском государственном архиве ВМФ, удалось отыскать в журнале исходящих и входящих писем Амурской экспедиции за период с августа 1853 года по октябрь 1854 года список из 22 членов 46-го флотского экипажа, зимовавших на Константиновском посту, которым причитались деньги. Четверо из них были помечены как умершие: Коротких Иван, Судейкин Спиридон, Медведев Хирсандр, Сизых Михаил. К списку подшито отношение Н. К. Бошняка с духовным завещанием умершего матроса Алексея Козлова (4, С. 17).

Памятник зимовщикам в бухте Постовой.  2015В результате поисковой работы Виктор Анатольевич составил список умерших зимовщиков в бухте Постовой в ту трагическую зимовку: Толмачёв Перфил, Мироманов Василий, Коротких Иван, Колобов Прокопий, Рогов Павел, Судейкин Спиридон, Пушинин Сидор, Козлов Алексей, Водкин Матвей, Медведев Хирсандр, Максимов Матвей, Шаныгин Самсон, Семёнов Иван, Сизых Михаил, Чудинов Гурий Михайлович. В 2015 году по его инициативе в поселке Заветы Ильича этим людям установили памятник.

В наше время, имея возможность регулярно употреблять в пищу витамины и хорошие условия для проживания, трудно осознать, как можно умереть от цинги. Тем не менее многим первооткрывателям и поселенцам XIX века пришлось столкнуться с этой болезнью. Известны и другие трагические факты. Из-за холода и скудного питания в то же время на Петровском посту от цинги умерли 5 человек. На Усть-Зейском посту умерли 26 казаков, в память о которых в 2000 году амурскими казаками был установлен мемориал (5, С.33—34).

Надо учитывать, что в то время зимовка в необитаемом месте всегда была серьезным риском. Подтверждением этому происшествие в роковую зиму 1853–1854 года с поселенцами Константиновского поста, которые пытались выжить в очень трудных условиях. Некоторые подробности трагического события в Императорской гавани мы узнали из официальных источников только в последние годы. Исследовательская работа продолжается, и, возможно, в будущем придется корректировать список умерших...

Наталья СЕСЁЛКИНА


Источники

  1. Алексеев, А. И. Утро Советской Гавани: книга об истории одного географического открытия. — Хабаровск: Кн. изд-во, 1984. — 272 с.
  2. Анчевский, В. А. Первый памятный знак России на Дальнем Востоке. [Текст] // Советская звезда. — 2016.— 2 августа.
  3. Буссе, Н. В. Остров Сахалин и экспедиция 1853–54 гг. Дневник. 25 августа 1853 г. — 19 мая 1854 г.//Занятие части о-ва Сахалин и зимовка в Императорской гавани. Из записок лейтенанта Бошняка. — Ю.-Сахалинск, — 2007.— 216 с.
  4. Горец, В. Установлены имена погибших [Текст] // Советская звезда. — 2014. — 21 января. — С. 17.
  5. Крюков, В. В. Амурское казачество: вчера и сегодня. — Хабаровск: кн. изд-во. «РИОТИП», — 2008. — 208 с.
  6. Невельской, Г. И. Документы и материалы (1813–1876) — СПб.: Изд-во «Русско-Балтийский информационный центр Блиц», 2017. — 504 с., илл.
  7. Отчет «Краткие сведения о плавании шхуны „Тунгузъ“ въ минувшую навигацию» [Текст] // Владивосток. — № 49. —1887. — 6 декабря. С. 4.
  8. Петров, А. И. Амурский щит. — Хабаровск: Кн. Изд-во, 1974. — 415 с.
  9. Суворов, Е. А. Уйти и не вернуться, или История с открытием Тартарии. — Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2004. — 384 с.