Понятие вечности
Именно в 1925 году на площади Свободы в Хабаровске установили памятник Ленину работы скульптора-монументалиста Матвея Генриховича Манизера (1891–1966), в этом же году снесли памятник генерал-губернатору Н. Н. Муравьеву-Амурскому. По оценке искусствоведов Ленин Манизера один из лучших, если судить не только по его художественному достоинству, но и в сравнении с другими образами вождя, запечатленными в монументальной скульптуре. В середине 1920-х возводилось множество памятников вождю в больших и малых городах, зачастую народными умельцами или художниками-авангардистами. К сожалению, угадать в их творениях Ленина было сложно. Потому в 1920-х учредили комиссию, которой поручили организовать конкурсы, привлечь лучших скульпторов, художников, архитекторов для воссоздания образа политического деятеля, вождя пролетариата. Так появилось всем известное в эпоху социализма понятие ленинианы. После всех дискуссий образ Ленина, созданный Манизером, стал канонизированным и позднее был запечатлен в десятках, если не в сотнях повторений. Памятник Ленину, установленный в Хабаровске, — подлинник скульптора Манизера. Первоначально скульптура располагалась в центре площади Свободы, позднее монумент установили по ее оси: на площади зимой заливался каток, а летом играли в футбол. В 1949 году началась реконструкция площади, завершившаяся в 1951 году, и площадь стала носить имя И. В. Сталина. В 1957 году в связи с известными событиями ее переименовали в площадь имени В. И. Ленина. Она при- Памятник Владимиру Ильичу Ленину является данностью исторических событий, огромных коренных изменений в истории государства Российского и, как бы к нему мы ни относились, памятник — свидетельство нашей жизни. Монументальное искусство всегда реализация государственного заказа и потому отражает время и масштаб государственной политики, прежде всего, ее приоритеты. Что касается монументальной скульптуры, наш город пустынен, потому не следует крушить то, что не покушается на наш эстетический вкус, тем более отношение к событиям столетней давности в общественном мнении неоднозначно.
Абрам Пейсахович Мильчин — фронтовик, художник, не получивший за творческие заслуги никаких официальных наград, хотя на его счету десятки высокохудожественных произведений. В незабываемые девяностые в праздник Победы официальные лица навещали с поздравлениями художников-фронтовиков, но почему-то о нем забывали. Видимо, до них опрометчиво не донесли некоторые моменты его биографии. Он так и не восстановлен в рядах творческого Союза художников, в членах которого состоял с 1952 года и был изгнан в 1969-м, со слов художников, за недостойное поведение и глумление над светлым образом вождя. Как глумился? В его портретах вождь легко узнаваем и в изобразительной части даже привычен. Другое дело, характер мастера был не совсем удобен не только для государственных чиновников, не всегда нравилась его ирония и собратьям по цеху. В 1986 году скульптор попробовал восстановиться в СХ, но, увы, его заявление не стали рассматривать даже на уровне хабаровской организации, поскольку ожидаемая грядущая счастливая жизнь не нуждалась в достижениях прошлого.
В девяностые человеческие ожидания требовали справедливости, именно в эту пору восстановили памятник Муравьеву-Амурскому скульптора Опекушина, а также по народному «требованию» воссоздали разрушающийся памятник Пушкину, правда, немного в ином решении, нежели первозданный. Александр Михайлович Опекушин (1838–1923) — знаменитый русский скульптор, человек твердых монархических убеждений, в советский период был больше известен как автор памятника великому русскому поэту А. С. Пушкину. Его бронзовый Пушкин стал неотъемлемым символом Москвы так же, как и памятник М. Ю. Лермонтову в Пятигорске. Согласно специальному декрету Совета Народных Комиссаров от 1918 года «О снятии памятников, воздвигнутых в честь царей и их слуг, и выработке проектов памятников Российской Социалистической Республики» многие памятники скульптора уничтожили. Согласно ленинскому декрету в 1925 году также сокрушен и памятник генерал-губернатору Восточной Сибири графу Николаю Николаевичу Муравьеву-Амурскому в Хабаровске, потому что в это время, как мы помним, в городе устанавливали памятник Ленину. Благодаря сохранившемуся в Русском музее эскизу скульптуры памятник восстановили на прежнем месте. Статуя Муравьева-Амурского прекрасно просматривается с любой точки независимо от расстояния. Современники Опекушина писали о его редком даре добиваться портретного сходства и умении раскрыть духовную сущность человека. Свободно, без импозантного официоза граф стоит со скрещенными руками на груди, в одной зрительная труба, в другой свиток Айгунского договора.
Безусловно, в мире со второй половины ХХ века и в настоящем очень часто городская скульптура будто участвует в жизни человека и даже вторгается в его повседневность. Например, удобно расположившийся на лавочке герой любимого фильма — вы можете подсесть к нему. Или другая скульптура: кто-то очень признанный шествует в потоке людском почти по тротуару... В таком решении присутствует желание сохранить любимца в среде поклонников его таланта. В решении же создателя памятника Пушкину понятие «увековечить» — сохранить личность великого поэта. Доверили эту работу талантливому профессиональному скульптору из Комсомольска-на-Амуре Надежде Семеновне Ивлевой, и главное, «наше все», поэт Пушкин не исчез из города Хабаровска. Уже хорошо. На Дальнем Востоке отчего-то воздвигали памятники героям революции или военачальникам, но поэтам и художникам, увы, на этой земле места не хватает. Единственное, случайно установили фигуру Пушкина. Спасибо японцу.
В парке отдыха на берегу реки в тенистой зелени располагалась замечательная скульптура адмирала Геннадия Ивановича Невельского, созданная Л. М. Бобровниковым. Она блестяще соответствовала описанию решительной и динамичной личности мореплавателя. И все же следует отметить: когда она еще располагалась в парке, постамент не соответствовал скульптуре, его часто реставрировали, неуместно, но просто ухаживали, как за деревенской печкой, только с равнодушием. Но в остальном памятник Невельскому, его профессиональное и художественное воплощение для города редкая удача. Обычно в советском изобразительном искусстве на центральной аллее в парковой зоне располагались девушки с веслом...
Амурский утес акварельными краскамиХудожественная память крепче и точнее любого архивного документа. Если Москва, то как не восхититься поленовским «Московским двориком» (и в то же время удивиться: неужели она была такой?). Сейчас и картина «Новая Москва» художника Пименова никак нас не поразит своим масштабом... Существует замечательная память и о Хабаровске, выраженная в самых тонких и поэтических видах искусств — в живописи и акварели.
К сожалению, этот художник у нас почти забыт, о нем знают коллеги старшего поколения да музейные работники, хотя его работы находятся в музеях Владивостока, Хабаровска, Иркутска. Алексей Васильевич Шишкин родился в 1898 году в Москве. Отец погиб во время железнодорожного крушения, когда Алексею едва исполнилось четыре года. Мать, оставшись с пятью детьми, прожила в невероятных лишениях два года, не выдержала и сошла с ума. Их, пятерых детей, «добрые» соседи нашли в подвале и определили в различные приюты Москвы. Шестилетний Алексей скитался по приютам, но все-таки они с братом Василием нашли друг друга. В этом письме брату он подробно рассказывает и о своих творческих планах, и о поездках. В Картинной галерее им. А. М. Федотова есть две акварели Алексея Шишкина — «У Хабаровского утеса» (1963) и «Лодки» (1963). Холмистый берег Амура усыпан лодками: река-кормилица, река, определяющая жизнь, стало быть, присутствует промысел рыбаков. Какой Хабаровск без набережной Амура? Акварели мастерски выполнены в классическом их понимании, вода в них почти осязаема, но даже в солнечный день она не бывает голубой, яркость дню прибавляют окрашенные на вкус хозяев лодки — синие, зеленые, красные... Все давно изменилось, другая набережная у Амура. В терзании за недолгую память задумываешься: как мы расточительны, как мало знаем о художниках, поэтах, инженерах и ученых — тех, кто пытался, мечтал огромную часть территории наконец-то превратить в неотъемлемую достойную часть России. Наверное, поэтому офицер и художник Николай Холодок в графических работах хочет оставить нам память о людях, много значащих для осознания культурного наследия Хабаровска. А также благодаря его графике можно узнавать и эмоционально додумывать весь город прошлого через отдельные хорошо известные архитектурные объекты или просто запоминающиеся их детали. Вот хорошо знакомая лестница, ведущая к зданию Дальневосточной студии кинохроники. Увы, исчезло документальное кино, видимо, нет потребности узнавать о происходящих сегодня событиях. Хабаровск строится, меняется, и вместе с новой архитектурой, новыми ландшафтами меняются и образ города, и образ жизни. Что-то теряется, о чем-то печалятся его жители. Наверное, более всего мы скорбим об уютных оазисах дворов, что позволяли нам знать друг друга и поддерживать в трудную минуту... Но неизменным остается понятие города как бесконечной смены поколений, где каждое поколение оставляет свой след. Потому художника Евгения Базилевича любят за щемящую память о старых улочках Хабаровска, его живопись и акварели восстанавливают в нашем сознании чью-то ушедшую жизнь, наше тоскующее прошлое, хотя дома немного покосившиеся, но за каждым жизнь, судьба. В изобразительной доскональности его произведений, в подробности каждой детали, мы чувствуем красоту и осязаемость деревянного зодчества, его рукотворность и подлинность, которая даже может поведать нам, из каких мест прибыл хозяин дома. Дальний Восток — самая многонациональная и толерантная территория, отсюда и собирательность многочисленных культур. Хабаровск как самостоятельный объект, как город со своей архитектурой, воздухом, колоритом, характером жизни, в конце концов, как живой персонаж — это, прежде всего, город Владимира Хрустова. Художник писал, точнее, создавал свой Хабаровск, как неповторимый и драгоценный, ему недостаточно было изобразить его только в масляной живописи. Чтобы запечатлеть город на века, он вплавляет в краски золотую или серебряную фольгу. Весомо. Любимый город, красивый, уютный и в то же время, торжественный, как на картинах старых мастеров. В его городских пейзажах 1990-х наряду с факсимиле, подписью художника, непременно есть еще одна деталь — знак хозяина города в виде возвращающегося утром немного уставшего кота, его крошечное определение чаще в углу картины, или собачки, задиристой забияки. Город строится и меняется, изменился и Хабаровск Хрустова, его живописная манера. Многие посетители галереи спрашивают именно эти пейзажи художника, они как часть ушедшей жизни, когда человек не терялся в массивах яркой новой застройки, где не каждому есть место. Взгляд на городской пейзаж остался у художника прежним, внимательным к небольшим оазисам: маленькому дворику с его отдельной жизнью, но теперь чаще мы видим отдельный дом как архитектурную единицу. Как замечательно он меняется в зависимости от времени года, дня, от точки зрения смотрящего и так далее. Порой дом, который ты хорошо знаешь, мимо которого сотню раз проходил, художник заставляет увидеть заново, совершенно по-новому. Что касается архитектуры Хабаровска — эпоха готики или даже классицизма не оставили в нем свой след, город слишком молод, но его коснулись и изящная строгость модерна, и четкие ритмы конструктивизма. Он весьма интересен еще и с точки зрения исключительно Хабаровского кирпичного узорочья. Последнее относится к разновидности кирпичной кладки как типичного примера неорусского стиля, но вот сочетание серого и красного кирпича применимо только в архитектуре Хабаровска. Мне также помнится, как убеждали архитекторы представителей власти в бережном отношении самобытной деревянной застройки города, многие дома удалось спасти. Говорят, что человек имеет некую печать своего города, есть устойчивое выражение — человек места. Независимо от того, куда забросит его судьба, щемящее чувство памяти остается в нем. Бронислав Тамулевич (1957–2017), увы, рано ушедший из жизни художник, оставил нам чудо великолепных акварелей. Хабаровск Бронислава Тамулевича! В свежем восприятии мастера мы чувствуем аромат осени, лета, порой город утопает в пушистой снежности зимы. Как замечательно художник мог управлять коварной, но притягательной техникой акварели алла прима! Техника виртуозного мастерства, требующая быстрого выполнения, в один сеанс. Ее изящная манера позволяет преднамеренно не заполнять все пространство белого листа, и в этой незавершенности, недосказанности прелесть тающих в пространстве красок. Хабаровск художника Андрея Павленковича, его живопись — ощущения человека, любящего непостоянство в природе, отсюда импрессионистическая манера исполнения. Со времен Петра Великого, первого русского императора, графика отображала точно и даже поэтично самые знаменитые события в государстве. Было еще искусство шпалеры, отражавшее события значительных побед, панорамно и монументально, но искусство гравюры — ксилографии, позднее офорта, имело преимущество быстрого исполнения. Хорошая графика при кажущемся аскетизме выразительных средств — черное-белое — дает возможность безграничной фантазии, заставляет включать воображение. На заре существования техники офорта бытовало выражение «Блеск резца», что указывало на прекрасное владение штихелем. Мастер должен быть виртуозным рисовальщиком, его работа связана с травлением металла, и, конечно, всевозможными приемами, которые всегда связаны с дополнительными ухищрениями художника. Офорты города Хабаровска 1960–80-х — прежде всего, работы Александра Гурикова и Валерия Смирнова, художников-графиков, которых заметили на высоком уровне, всесоюзных художественных выставках. Они виртуозно владели языком офорта, безусловно, не ограничиваясь городскими видами Хабаровска. Гуриков открыл свою Чукотку, а Смирнова увлекли пространства космоса... Говоря о графике, как не вспомнить блестящего мастера офорта Юрия Быкова, его серии «Минус Человек», «Встреча в пути», графические листы под названиями «Дикие птицы», «Морской дьявол»... Вас восхитит его умение мыслить, погружать в новые миры. Через привычное — «Птицы» или «Вечерний мотоцикл» — можно открыть удивительные пространства, ранее незамеченные. Умение в простом найти связь в масштабе вселенной — свойство его искусства. Когда я смотрю на гравюры Быкова, вспоминается блестящая фраза: «Ширина горизонта зависит от высоты глаз смотрящего», потому его город и даже подъезд не отдельные единицы пространства, все встроено в единый космос... Хабаровск расположен на Амуре, и вполне естественно, что существует огромное количество пейзажей, посвященных этой великой реке. Как не вспомнить Алексея Матвеевича Федотова, оставившего нам пейзаж под названием «Амур-батюшка». Амур — река темной воды, увидеть его голубым — большая редкость. Амур Федотова в картинах, этюдах, набросках совершенно разный, но кисть художника всегда узнаваема. Но вспомним пейзажи Николая Федоровича Чайкина: у него Амур чаще голубой, видимо, художественное воображение требовало романтического восприятия реки. Трудно угадать в современном Хабаровске город довоенный, город минувшего века, но он по-прежнему волнует художников, и зачастую в современных пейзажах его оберегами становятся храмы благословенного города. Вот, пожалуй, далеко не полно о творчестве художников, которые любят Хабаровск, живут вместе с нами здесь и сейчас, а также о художниках-урбанистах, оставивших художественную память о нашем городе. Вспомним их с поклоном и благодарностью. Татьяна ДАВЫДОВА |
|||
|