Ивритская литература ведет свою генеалогию от Книги книг — Библии. Литературно-художественное творчество на иврите никогда не прекращалось. Оно шло через книги комментариев Торы (мидраши), а также собранные в Агаду легенды и притчи, по сути, представляющие оригинальное творчество талантливых литераторов каждого поколения евреев. Затем — через средневековую мистическую литературу, например «сифрут хейхалот» (литература чертогов), возникшую из видений пророка Иезекеля и повествующую о путешествиях праведников к престолу господнему на колеснице. Наконец, литературы Каббалы, мистического еврейского религиозного учения. Отдельное явление представляет собой литература периода Второго храма — «рукописи Мертвого моря» — найденные в пещерах Кумрана фрагменты почти 600 книг. Без внимания ивритской литературы не осталось ни одно заметное явление мировой духовной жизни — будь то Возрождение, Просвещение, гениальные взлеты немецкой философии. И, разумеется, литература на иврите не обошла своим вниманием высокую русскую литературу XIX века. В XIX и XX веках главной ареной борьбы идей и творчества на иврите стала именно Россия. Художественная ивритская литература, которая была создана в разные эпохи — от древности до современности, и переведена на русский язык, — это лишь часть масштабного выставочного проекта «Израиль: портрет в интерьере любви», который организован Дальневосточной государственной научной библиотекой совместно с Еврейским религиозно-культурным центром, синагогой и автономной некоммерческой организацией «Сохнут» к Книги — это окно, через которое можно обозревать историю, политику, экономику, культуру и, что самое главное, увидеть душу народа. Главный акцент выставочного проекта — язык, на котором сегодня разговаривают израильтяне, и литература, созданная вместе с ним, а также новая литература на иврите. Вот лишь некоторые, наиболее яркие, на наш взгляд, издания, представленные на выставке «Израиль: портрет в интерьере любви». Ме’ Ор ‘Айин («Светоч глаза»): караимская грамматика древнееврейского языка. По рукописи 1208 г. Факсимиле. Издание текста / Комм. М. Н. Зислина. — Пер. с древнеевр. — М.: «Наука», 1990. — 216 с.: ил. — (Памятники письменности Востока). Уникальная рукопись XIII века, хранящаяся в фондах Государственной публичной библиотеки им. Салтыкова-Щедрина, относится к сочинениям «грамматистов» — ближневосточных средневековых ученых, а именно караимских авторов. Караимские языковеды (филологи иерусалимской школы) излагали грамматику древнееврейского языка иначе, чем это делали языковеды-раббаниты, жившие в Северной Африке и Испании. Поскольку для караимов священным писанием были только книги Ветхого Завета, то литература, созданная после канонизации Ветхого Завета, не была в их среде окружена священным ореолом, а значит, не изучалась ими. Караимские грамматисты создали принципиально иное описание древнееврейского глагола и отрицали теорию трехгласного корня глагола, основываясь на отрицании развития древнееврейского языка во времени. Эти отличительные особенности караимских грамматических воззрений получили свое выражение в сочинении Ме’ Ор ‘Айин. Издание является факсимильным и представляет ценность для специалистов древнееврейского языка и современного иврита и сопровождается подробными комментариями ленинградского исследователя Возрожденное сокровище: словарь запрещенного языка. — Беер-Шева: Berill, 1999. — 434 с. Эта удивительная книга создана коллективом авторов, тех, кто знал и помнил автора первого изданного на территории СССР иврит-русского словаря Феликса Львовича Шапиро. Словарь был издан в мае 1963 года в Москве после победоносной Шестидневной войны, когда интерес к Израилю резко вырос, особенно среди молодежи, а вместе с ним увеличилось число людей, желающих изучать иврит. Издание, вышедшее к Одна из авторов сборника, Л. Ф. Престина-Шапиро, дочь ученого, назовет главу, посвященную биографии отца, «жизненный путь — сотворение чуда». И это вполне оправдано, ведь вся его жизнь была как беззаветное и удивительное служение науке, а выход в свет словаря в тогдашнем Советском Союзе после многих лет преследования космополитов, полного разгрома еврейской культуры, закрытия театров, библиотек, жесткой цензуры всей еврейской литературы не мог рассматриваться иначе, как настоящее чудо. Шерман Н. Вечность и суета: пять очерков о пяти свитках. — Иерусалим: Швут Амии,1989 — 210 с. Книга рабби Шермана Носсона — это часть американского проекта, в котором англоязычному читателю предложены книги Танаха с избранными комментариями древних, средневековых и современных еврейских мудрецов. Автор популярно комментирует Пять Свитков еврейского Священного Писания: «Песнь Песней», книгу Рут, книгу Эйха («Плач Иеремии»), книгу Коэлет (Экклезиаст), книгу Эстер. Каждый очерк — это и путеводитель для читателя в сложном мире еврейского комментария, и точное изложение традиционного взгляда на еврейскую историю, еврейский образ жизни и мысли. Тридцать три века еврейской поэзии: краткая антология в переводах с иврита.— Екатеринбург — Каменск-Уральский: Калан, 1997. — 416 с. Еврейская поэзия здесь воссоздается как единое и непрерывное явление культуры народа, существующего уже почти четыре тысячи лет: с первых сохранившихся до наших дней поэтических произведений на иврите (их текстологи относят к XIII веку до н. э.) и до последних, создающихся нашими современниками. Еврейская поэзия на иврите прошла сложный путь и во времени, и в пространстве. Родившись и окрепнув в земле Израиля, она вместе с еврейским народом пережила изгнание, познала взлет и упадок в Испании, возрождение и угасание в России и наконец вернулась в страну отцов. Как будто о ней сказал мудрый Экклезиаст: «Бежит на юг и кружит на бегу своем ветер, и на круги свои возвращается ветер...». Ивритская поэзия не просто вернулась на круги своя. Она совершила в своем развитии странный, наполненный мистическим смыслом цикл. Начавшись с «женской» поэзии пророчицы Деборы, она пришла к великолепным образцам современной женской лирики Рахель Блувштейн. Отправившись в странствия от нерифмованных стихов, она вернулась к таковым в форме верлибра. Подобно великому Пятикнижию Моисееву — Торе она разделилась на пять самостоятельных, но неразрывно связанных друг с другом частей, каждая из которых — особый этап ее истории. В сборнике представлены авторы всех этих пяти (условных) этапов еврейской поэзии: древней, охватывающая период до V века н. э., средневековой — в период от падения Рима до Английской буржуазной революции Новая литература на иврите прошла тот же путь, что и поэзия на этом языке. И самые яркие ее представители выросли из могучего ствола древней ивритской литературы, потому что создавали свои произведения не только на идиш, языке, возникшем на базе одного из немецких диалектов, но и на иврите. Среди них Хаим Нахман Бялик, который является крупнейшим еврейским поэтом начала XX века. Широта тематики и глубина лирической экспрессии его поэзии, практически в каждом произведении одухотворенные национальной идеей, по праву сделали этого художника слова главой новой ивритской литературы. Х. Н. Бялик — из числа поэтов сионистской ориентации. Он прошел через палестинофильство и стал выдающимся литератором. Недаром А. М. Горький назовет его «великим поэтом, редким и совершенным воплощением духа своего народа». Он был поэтом, историком, талмудистом, педагогом, переводчиком, издателем, публицистом, общественным деятелем. И хотя, как считают некоторые литературоведы, созидательное поэтическое творчество Бялика закончилось в конце первого десятилетия XX века, он остался в истории Израиля и как лидер духовного возрождения народа, и как символ национальной культуры. «Бялик был властелином языка и стиха. Со времени написания священных книг не было в Израиле человека, который бы знал иврит, как Бялик. Он был владыкой нашего языка», — так сказал о Бялике другой замечательный израильский писатель, Шмуэль Иосиф Агнон. Агнон является не только единственным на сегодня нобелевским лауреатом Израиля в области литературы (Нобелевская премия была присуждена ему в 1966 году совместно с поэтессой Нелли Закс). Его по праву можно назвать классиком новой ивритской литературы XX века, реформатором возрожденного языка и новатором стиля. Сюрреалистический гротеск агнонской прозы органически сливается с традиционным жанром повествования, фантастика — с реальной действительностью. По мнению исследователей, автор в своих произведениях достиг тонкого равновесия между ностальгической еврейской тоской по прошлому, чутким восприятием настоящего и мистическим видением будущего. Разнородные элементы и контрасты формы и содержания в произведениях Агнона спаяны целостностью архитектоники авторского стиля: он искусно пользуется всеми выразительными средствами еврейской литературы — от Библии и ее многочисленных комментариев до литературы еврейского Просвещения, от Талмуда и мидрашей до Каббалы и хасидского фольклора. На выставке были представлены издания разных лет этих двух столпов ивритской литературы, вышедшие как авторскими книгами, так и вошедшими в сборники: Антология ивритской литературы: еврейская литература XIX — XX веков в русских переводах / Сост. Х. Бар-Йосеф, З. Копельман. — М.: 2000. — 640 с. Мирон Д. Ивритская поэзия от Бялика до наших дней: авторы, идеи, поэтика: Гешарим — Мосты культуры, 2002. — 208 с. — (Библиотека иудаика) Бялик Х. Н. Стихи поэм /Х. Н Бялик. — Иерусалим: Библиотека Алия, 1994. — 298 с. Агнон Ш. Й. В сердцевине морей/Ш. Й. Агнон. — Предисл. Л. Анненского. — Пер. с ивр. — М.: Радуга, 1991. — 335 с. В книгу наряду с уже публиковавшимися произведениями писателя включены впервые переведенные на русский язык повести «Во цвете лет», Эдо и эйнам«, его нобелевская речь, а также «Путеводитель по Агнону», раскрывающий особенности авторского стиля и языка с комментариями историков литературы. Агнон Ш. Й. Во цвете лет / Ш. Й. Агнон. — Пер. с ивр. — М.: Панорама, 1996. — 351 с. — (Библиотека «Лауреаты Нобелевской премии»). Агнон Ш. Й. Новеллы. — Иерусалим — Москва: Гешарим — Мосты культуры, 2004. — 542 с. — (Литература Израиля). «Дядя Йесэф (Клаузнер) невысоко ценил творчество Агнона, проза которого казалась ему излишне многословной, местечковой, приукрашенной всякими мудреными лурадами канторов», — это мнение об Агноне Амоса Оза — писателя, являющегося одним из самых читаемых и популярных в Израиле три последних десятилетия. «Его проза исполнена силы и энергии. Его проникновение в образ мышления израильтян виртуозно и великолепно. Его женские образы выписаны с необыкновенной глубиной, точностью и нежностью; они, безусловно, — в ряду самых тонких воплощений женщины в современной беллетристики», — так оценил творчество Оза известный американский писатель Артур Миллер. Амос Оз — писатель очень израильский и во многом несущий традиции выдающихся произведений западной литературы, главная из которых заключается в так называемом споре с Богом. И каждая его значительная книга — еще одна попытка это сделать. Автор с новой силой задает вопрос, который уже звучал в Книге Иова: человек, живущий жизнью праведника, вдруг без всякой видимой причины теряет все — как он может постичь Бога в таком случае? Между книгами Оза и Книгой Иова тысячи лет, миллионы безвременных смертей, сотни миллионов заблуждений... Иными словами, работы его кажутся и современными, и созданными тысячелетия назад. На протяжении многих лет Оз обращался к истории еврейского народа разных периодов, публикует серию очерков, совмещающих черты публицистики и художественной прозы и (с Оз А. Мой Михаэль: роман. — М.: НИП «2Р», 1994. — 304 с. Оз А. Черный ящик. — СПб: Амфора, 2007. — 383 с. Оз А. Познать женщину. — СПБ: Амфора, 2006. — 351 с. Oz A. The hill of evil counsel: three stories. — Oz A. In the land of Israel. — N.-Y.: 1983. Нет ничего удивительного в том, замечают исследователи ивритской прозы и поэзии, что литература, прошедшая исторический путь длиной в тридцать и более веков, вдруг обернулась в самую молодую из современных литератур. Палестинские писатели привнесли разные влияния, разный колорит, ибо пришли они на Землю обетованную из разных стран: Агнон — из польской Галиции, Бялик — из Одессы, Оз — сын украинского и российского евреев. Рахель также одесситка, Пэнн — с севера России, Альтерман — из Польши и т. д. И это неповторимое своеобразие разных культур, объединенное одной мощной национальной идеей и питаемое единой древней еврейской культурой, и называется тем уникальным явлением в сегодняшней мировой культуре, имя которому — новая ивритская (израильская) литература. Раиса НАБОКОВА |
|||
|