Если бы каждый посадил деревце

У латышского поэта и сказочника Иманта Зиедониса есть такие строки:

…от чего же иного миру кормиться?
От семьи. Она – единственная производит,
Когда разоряются фабрики и правительства, и страны.
Она единственная, кто живет, возрождаясь.
Действительно, если мы игла,
То дети наши – острие, а старые люди –
Игольное ушко, сквозь которое продевается нить.

Мне кажется, что настоящая детская литература создается не только для детей, но и для всех от мала до велика. Она соединяет, связывает людей разных поколений так же, как соединяет людей разных поколений семья. И у нас, дальневосточников, есть такая настоящая, искренняя, добрая действенная литература.

Первое имя, которое сразу хочется назвать – Николай Дмитриевич Наволочкин. Открываю книгу «Полудница Акуля». Читаю: «Мне хотелось, чтобы как можно больше детей познакомились с героями моей повести и стали немного добрее…».

Книга о доброй бабке полуднице ростом с валенок, которая  охраняет огород.  «А в наше время, – пишет Наволочкин, – так не хватает доброты».

Пожалуй, это самое главное в творчестве Николая Дмитриевича. Он создает свои книги для того, чтобы добра стало больше. Мне кажется, многие родители, почитав вместе с детьми «Полудницу Акулю», посадили на своей даче вишенки, помидоры или цветы, ведь этого так хотел добрый волшебник Наволочкин.

Когда читаем строки дальневосточного писателя Анатолия Максимова «Кедры, елки, пихты гудели высокими вершинами, словно кому-то пели гимн», нам кажется, что и сам автор поет гимн природе, дальневосточной тайге. Анатолий Максимов – истинный знаток и ценитель природы, он жалеет по-настоящему зверей, а когда рассказывает о пчеле («Медуница»), возникает ощущение, что он сам стал пчелой, такова сила его знания, помноженного на писательский талант. Образность, понимание детской психологии, дивные описания природы, будто вылепленные характеры, – все есть у Анатолия Николаевича. Искренне завидую тому, кто еще не читал его прозу, рекомендовала и рекомендую ее студентам.

Проза Виталия Краснера. Книга «Маленькие изгои». Пожалуй, ни у одного из наших писателей я не встречала такой боли за беспризорных детей. Некоторые сцены невозможно читать без комка в горле. Такие книги вызывают СОпереживание, СОчувствие, они говорят о том, что часто до маленьких людей и подростков никому нет дела, что они никому не нужны. Краснер показывает жесткий мир взрослых таким, какой есть. Читать его прозу нелегко, но таким образом писатель пытается достучаться до наших сердец.

Евгений Кохан не понаслышке знает о трудном детстве. Человек, прошедший в детстве концлагерь, голодавший, носящий номер 27…

Там мучили детей и взрослых –
Пытали, в ход пустив штыки.
И свежий воздух – даже воздух! –
Нам выдавали как пайки….

Как сохранил в себе детскость этот удивительный человек? Доброта и мудрость живут в его стихах и восприятие мира, присущее ребенку. Стихи Евгения Кирилловича образны и в то же время понятны даже самым маленьким. Может быть, поэтому его стихи так любят дети?

А Кохан всегда неравнодушен. Все, что происходит вокруг, задевает поэта за живое.

Вот стихотворение «Следы огня»:

В тайге стоит дубок-бедняжка,
Угрюмый, будто сам не свой:
На нем сгорела вся рубашка,
Но он пока еще живой.
И даже каждой веткой дышит,
В пожарах нас, людей, виня.
Да ждет, когда же дождь залижет,
Как добрый пес, следы огня.

Кто знает, может быть, после чтения таких стихов, какой-нибудь конкретный Миша или Витя не бросит в лесу горящий костер? Или посадит дерево? Пусть не в лесу, а, как мечтал Наволочкин, у себя на даче. Или в городе.

А если бы каждый посадил деревце?

Когда я познакомилась с произведениями Ирины Лободы, то поразилась искренности автора. Искренность эта такова, что ощущаешь себя ребенком, подошедшим к бродячей собаке, чувствуешь боль погибающего дерева или бесконечную нежность к собаке, цыпленку, кошке, ребенку, ко всему живому.

Рассказ «Солнечные котята» заканчивается так: «Мне кажется, что из них выросли добрые и умные животные – ведь детство их прошло в лучах солнца и большой материнской любви. И нашей любви тоже». Казалось бы, вывод этот прост, но за такими простыми словами – целая философия. Ведь дети, выросшие «… в лучах солнца... и любви», несут солнце и любовь дальше – другим людям, своим детям, животным.

Рассказы Ирины Лободы наполнены движением, потому они сценичны и вполне могли бы лечь в основу сценариев. А когда автор пишет «мокрая мордашка веселой веточки», то будто художник описывает не только характер дерева, но и его лицо, его душу. Эта любовь ко всему живому пронизывает теплом так удачно названную рукопись.

Автор пишет и еще об очень важном – о сострадании. Женщина просит прощения у груши, а сколько стоит за этим – и одиночество самой женщины, и невозможность иногда удержать самое дорогое.

И что важно, в рассказах как еще один персонаж присутствует юмор, мягкий, добрый, так отличающийся от циничного сарказма иных маститых писателей.

Когда я читаю статьи, рассказы, а особенно сказки Александра Лепетухина, у меня всегда возникает ощущение, что автор хочет поделиться с читателем радостью. Вот из рассказа про дворника: «Утро было раннее, обычное. Настроение скверное, привычное. Дворник Семеныч мел дорожку у Покровского Храма и ворчал на погоду и природу: «То снег… то листья… то листья, то снег… метешь, метешь… то пыль, то бумажки… и вечно с неба что-то сыплется. Сыплется… сыплется…» Махал, махал Семеныч своей метлой и вдруг замер. На асфальте, присыпанном легкой порошей, лежало большое белое перо. Такого огромного, сверкающего пера Семеныч никогда не видел.

«Страусиное», – подумал он, и сунул перо за пазуху. В груди у Семеныча стало тепло, и сердце забилось радостно. Радость все нарастала, и Семенычу захотелось с кем-нибудь ею поделиться».

Читаешь, и сердце правда бьется радостнее. «Хехцирские сказки» очаровали меня сразу. Я думаю, что именно так и надо писать для детей. Литературный герой Заяц Петрович – друг и товарищ по игре, а игра, может, самое главное для ребенка. Но через эту игру, через сказочных героев автор говорит об очень важных вещах. Вот сказка «Прикормил»: Заяц Петрович кормит рыб, чтобы потом их поймать, но… «Прикормил я рыбу. Полюбила она меня. Как же ее теперь ловить?» Мы всегда в ответе за тех, кого приручили, или, в данном случае, прикормили. Так, через сказку ребенок учится жалеть других, а это уже настоящая сказкотерапия. В сказке «Наваждение» волк съел заповедную лягушку и его начала мучить совесть. То есть совесть, говорит автор, она есть у всех, даже у хищников.

Сказки А. Лепетухина порой перекликаются со сказками замечательного Сергея Козлова. И читая о колбасном дожде, думаешь: «Где-то это уже было…» И все же в основе своей сказки эти яркие, ясные, самобытные, затрагивающие самые серьезные проблемы, а еще они по-настоящему веселые, улыбчивые.

«Дети и боги смеются одинаково», – сказал Гомер. Смеются от полноты жизни. И мы смеемся и радуемся, ощущая эту полноту жизни, когда читаем произведения А. Лепетухина. Чувство радости в деятельном начале сказок, в действии, в игре. Играя – задумываемся, смеясь – растем, радуясь – противостоим бедам, и радости нашей никто не отнимет у нас. В одной из статей Александр Петрович Лепетухин сказал: «Не будем спорить, будем рисовать». Не будем спорить, будем писать. Для детей и о детях.

Давай посадим деревце
На радость людям всем,
Пусть никуда не денется
От нас мильон проблем,
Но все же очень хочется
Светлее сделать путь
Спасти от одиночества
Ну хоть кого-нибудь!

Елена ДОБРОВЕНСКАЯ,
детский писатель