Словесница Искусств

Музыка с ее автономным содержанием
несказáнного допускала к себе лишь тех,
кто, входя в ее храм, отрясал с ног своих прах
житейских элементов, смыслов и содержаний.
                       Н. Метнер, русский композитор

Лариса Алексеевна Михайленко — кандидат искусствоведения, председатель правления Хабаровского регионального отделения Всероссийской общественной организации «Союз композиторов России», заместитель директора по учебной работе Хабаровского краевого колледжа искусств, доцент кафедры искусствоведения, музыкально-инструментального и вокального искусства Хабаровского государственного института культуры. Как музыковед в стенах Хабаровской филармонии реализовала множество музыкально-просветительских проектов. Как преподаватель ведет курсы «Отечественная музыкальная литература», «Лекторское дело», «Музыкальная журналистика», цикл лекций «Музыкальная культура Дальнего Востока». Но главное предназначение ее жизни — сохранить в музыкантской, и без того закрытой академической среде, само понимание и необходимость эксклюзивного композиторского труда. Ведь его скрытый смысл недоступен большинству, ибо невозможно понять, как в сочетании звуков можно зафиксировать содержание мира и души.

Никто не знает, как рождается музыка, а творящие гармонию гении недосягаемы для мира. Союз композиторов — закрытый орден, творчество представителей которого питается отнюдь не энергиями социума. Орден, скорее, противопоставлен ему. Творческие энергии неуловимо приходят из глубин подсознания — композитор должен только их уловить и запечатлеть. Но непременно, как считает Лариса Алексеевна, и я в этом ее всецело поддерживаю, композиторский язык всегда должен находиться в области Прекрасного. Не случайно, как мне видится, сфера ее научных интересов — музыкальный модерн начала ХХ века — последний всплеск Прекрасного, прощание с Прекрасным, далее — авангард...

Лариса Михайленко — человек, понимающий, как важно создать мотивацию к творчеству в композиторской среде. Ее усилиями организованы несколько широкомасштабных фестивалей современной музыки «Дальневосточные ассамблеи» (2008, 2012, 2015) с привлечением Дальневосточного симфонического оркестра (дирижеры И. Дербилов, Р. Белышев), ансамбля камерной музыки «Глория» (руководитель Ю. Николаева), хоров ДХМШ «Тополек», коллективов Хабаровского краевого колледжа искусств; блистательного скрипача, заслуженного артиста РФ Александра Тростянского и др. Особым гостем многие годы был яркий музыкант-интерпретатор современной музыки пианист Вячеслав Попругин. Благодаря ее подвижническим усилиям в 2009 году произошло событие, которое имеет исключительное значение для Дальнего Востока России — состоялся Первый открытый региональный конкурс молодых композиторов им. Ю. Я. Владимирова.

Она связана узами творческого сотрудничества с Хабаровской филармонией. Я, будучи солирующим пианистом и художественным руководителем филармонии, приглашал Ларису Михайленко, как музыковеда и просветителя, для реализации ее эксклюзивных просветительских авторских проектов «Азбука Бенуа», «Окно в Европу» и других, а также, что очень важно, программ, призванных популяризовать музыку дальневосточных композиторов. Особенно это коснулось самобытных произведений нашего земляка, профессионального композитора Александра Новикова. Лариса Михайленко всегда находилась как бы внутри новиковского творчества. Новиков часто повторял тезис, с которым нельзя не согласиться: «Композитор должен сочинять, а музыковед должен писать о композиторе». Таким образом, общение с композиторами становилось неотъемлемой частью ее профессионального интереса. Великолепное музыковедческое образование находило воплощение в понимании чаяний подвижников по композиторскому цеху.

Композитора, как принято считать, нужно досказывать, ибо он лишь оставляет знаки некоего непонятного языка на нотном листе. Он как бы лишен прямой речи, то есть высказывания от первого лица. Музыковед, как его доверенное лицо, досказывает что-то очень важное, например, доказывает значимость оригинального музыкального языка композитора Новикова, традиция которого идет от Д. Шостаковича.

Общение с ныне живущими композиторами, почти небожителями, особое дело. Л. Михайленко дорожит каждой драгоценной творческой единицей, неординарной личностью: «У нас есть Дмитрий Голланд и Петр Ленских в Хабаровске, Владимир Лакеев в Комсомольске-на-Амуре, Владимир Барабаш в Белогорске, молодой композитор с прекрасным образованием и творческим потенциалом Илья Алдаков в Южно-Сахалинске, композитор Анжелика Вольф и музыковед Наталья Соломонова, которые в настоящее время живут в Москве, а также музыковед Светлана Мезенцева в Санкт-Петербурге».

Знаменательная встреча. Борис Тищенко

2006 год — точка особого отсчета в судьбе Л. Михайленко. В Москве состоялся съезд Союза композиторов России, посвященный 100-летию Д. Шостаковича, «на полях» которого она встретилась с Б. Тищенко, одним из самых прославленных учеников Дмитрия Шостаковича. О нем, крупнейшем представителе петербургской композиторской школы, Родион Щедрин высказался так: «Борис Тищенко — великий композитор, его имя еще вернется и на наши скрижали, и мировые скрижали». Его имя вписано в историю мировой музыкальной культуры произведением, которое он считал делом своей жизни: «Беатриче» (2005), хореосимфоническая циклиада (цикл из пяти симфоний для большого симфонического оркестра), это масштабное музыкальное воплощение «Божественной комедии» Данте. Почему об этом нужно упомянуть? Во-первых, этот цикл говорит о масштабе композиторского дарования. А, во-вторых, именно с ним, композитором необыкновенного творческого дерзания, Ларисе Михайленко удается подружиться. Умение общаться на равных доступно немногим. Личное обаяние, способность вести беседы на высоком уровне понимания сущности искусства — составляющие ее профессионального успеха. Она прекрасно понимает, что осуществить связь центра страны с Дальним Востоком невозможно без человеческого живого общения с такими далекими величинами, как Б. Тищенко.

Удивительно, но он заочно уже был знаком с научным творчеством Л. Михайленко. При встрече вспомнил ее публикацию в музыкальном журнале «Музыкальная академия», которая называлась «Скрябин и стиль модерн» (2002). Творческое и человеческое общение с Б. Тищенко было простым и доверительным. Она осознавала величие личности, отмечала у него по-своему музыкальную, художественную речь. Тищенко рассказывал о планах, в том числе об идее сатирической оперы, к написанию с которой собирался приступить. Л. Михайленко хранит подаренные композитором книги: каталог сочинений Б. И. Тищенко и его переписку с Д. Д. Шостаковичем.

Тищенко укрепил Л. Михайленко в том, что как бы трудно ни шло композиторское дело на Дальнем Востоке, его нужно поддерживать, нужно разжигать в композиторах огонь творчества. Такой посыл не нов для любого региона. Съезды на самом высоком уровне констатировали, что композиторов мало, что это эксклюзивная профессия. Надо сказать, что совсем недавно для профессии «композитор» впервые за все время ее существования в России разработали профессиональный стандарт и внесли этот вид творчества в классификатор видов экономической деятельности.

Общение с Тищенко развернуло горизонты понимания значимости композиторского труда. Результатом музыкантского взаимодействия стала идея создания композиторского конкурса в необъятном Дальневосточном регионе, в котором по пальцам пересчитать не только начинающих композиторов, но и преданных музыке людей. Это знакомство и дальнейшее сотрудничество обещало быть плодотворным для дальневосточной организации. Первый конкурс состоялся в 2009 году. Но Б. Тищенко должен был председательствовать на следующем. Планировались исполнение сочинений композитора дальневосточными музыкантами и проведение мастер-классов для молодых композиторов. Преждевременный уход Мастера в 2010 году неожиданно изменил планы: Второй конкурс в 2011 году возглавил председатель правления Союза композиторов России Владислав Казенин.

У дальневосточников давние связи с Союзом. Когда-то он проводил пленумы в Хабаровске, на которых звучали сочинения композиторов всего огромного Дальневосточного региона. Эти пленумы объединяли и исполнительские силы Хабаровска. Звучали симфонические новинки, исполняемые Дальневосточным симфоническим оркестром, хоровые опусы, музыка для духовых оркестров, музыка эстрадного направления. Представители организации С. Москаев, А. Новиков, Н. Соломонова, Л. Михайленко неизменно бывали в Москве и общались в кулуарах съездов с композиторами высокого ранга. Среди многих встреч — общение с Родионом Щедриным и Майей Плисецкой. Они были почетными гостями съезда в декабре 2010 года. В Зале имени Чайковского впервые звучала тогда хоровая опера Родиона Щедрина «Боярыня Морозова» с Вероникой Джиоевой и Ларисой Костюк в главных партиях.

Встречи с такими личностями, как заметила Лариса Михайленко, — это созерцание великого на расстоянии вытянутой руки.

Вольный дух просветительства

Горьковская консерватория им. М. И. Глинки — alma mater Л. Михайленко. В 1980–1990-х годах в ней витал особый вольный дух в противовес московской консерватории, которая всегда держалась строгих устоев академизма. Музыкантская среда Горького отличалась тем, что в ней не ощущалось грани между профессорами и студентами. А имена профессоров маститые: Т. Н. Левая, С. И. Савенко, В. Б. Валькова, О. В. Соколов, В. М. Цендровский... В этих стенах формировалось мировоззрение. С деятельностью студенческого научного общества связаны первые незабываемые рассказы о фестивале современной музыки «Варшавская осень», который посетила делегация консерватории в 1985 году. Побывавшие в Польше делились впечатлениями от исполнения музыки В. Лютославского и К. Пендерецкого.

Общее состояние потрясения того времени опиралось на возможность контактировать с крупнейшими композиторами СССР, которые составляют славу нашего музыкального искусства. Какие были творческие встречи! Невероятно, но однажды приехала непостижимая Софья Губайдулина. Понятно, что все знали, что она написала музыку к мультфильму «Маугли». Его все смотрели. Но вот слушайте совсем иное, философское: «In croce» для виолончели и органа (посвящение В. Тонха, 1979). Тут понимаешь, что ее дарование не от мира сего. Но при всем при этом «можно было подойти потрогать живую Губайдулину!» — шутит Михайленко. Губайдулина — композитор мирового признания, она входит в признанную тройку композиторов российского авангарда наряду с Э. Денисовым и А. Шнитке.

Особое достояние музыкального Горького — крупнейший в Советском Союзе фестиваль музыки А. Шнитке. В 1989 году сюда съехались именитые музыканты — Олег Каган, Гидон Кремер, Юрий Башмет, квартет им. Бородина, певица Нелли Ли... Самое потрясающее музыкальное событие — исполнение кантаты «История доктора Иоганна Фауста» симфоническим оркестром Горьковской филармонии и камерным хором под управлением Валерия Полянского (солисты: Р. Котова, Э. Курмангалиев). О воплощении сущности зла в кантате Шнитке пишет так: «Чтобы передать атмосферу адской пропасти, требуется некое стилистическое унижение, шокирующий стилевой контраст. И для этого я воспользовался ритмом танго». «Шлягер — хорошая маска всякой чертовщины, способ влезть в душу».

Впрямую с А. Шнитке общаться не довелось — охрана ходила рядом. Но прикоснуться-то к живой легенде хотелось! Как рассказывает тогда еще студентка Лариса Дейкун, на одном из концертов Шнитке сидел впереди на соседнем ряду около нее и ее подруги. Подруга не выдержала магнетического влияния личности и взяла с пиджака живой легенды его волос... Он до сих пор у нее хранится. Этот факт студенты, само собой разумеется, тут же обыграли в одном из капустников: провели аукцион, на котором главным лотом был драгоценный волос Шнитке.

Масштабный фестиваль поражал обновляющим потоком звучащей современной музыки. Сейчас к Шнитке по-разному относятся: кто-то говорит и негативное. Но тогда это было впечатление глобальности: вот он — композитор, которого, наконец-то признали. Для Л. Михайленко важным тогдашним внутренним состоянием было то, что она находилась в своем музыкальном мире, внутри живой традиции. И остро понимала, что каждая частица этого мира абсолютно значима. Дух просветительства, который есть в музыковеде Л. Михайленко, берет свои истоки именно из тех консерваторских времен.

Русский музыкальный модерн

Ориентиры в научной деятельности сформировала в ней, безусловно, ее профессор, уникальная личность, непререкаемый авторитет в мировых искусствоведческих кругах — Тамара Николаевна Левая.

Л. Михайленко вспоминает: «Педагог по специальности в консерватории — это гуру, поскольку полностью формирует мышление. Специальность начинается на третьем курсе, и ты должен выбрать кафедру, на которую пойдешь: на кафедру теории музыки или кафедру истории музыки. Для меня это был, по сути, вопрос решенный, хотя в училище у моих преподавателей сложилось твердое мнение, что я теоретик, а не историк, поскольку у меня был абсолютный слух, «врожденная» музыкальная память и у меня на ура шла гармония... Как-то на экзамене Светлана Анатольевна Монахова, преподаватель по курсу зарубежной музыки, по ошибке (я еще не начала отвечать) раньше времени поставила мне в зачетку пятерку. Пришлось оправдывать оценку. Меня начали спрашивать сонаты Бетховена: части, разделы, тональности... Вместо устного ответа я играла названные сонаты на фортепиано, хотя это не надо было делать. Светлана Анатольевна поняла, что сонаты Бетховена я знаю — все. С того экзамена на первом курсе завязалась наша дружба.

Было ясно, что в душе я рвалась к музыкальной литературе. И поэтому в консерватории выбрала кафедру истории музыки. Я высказала желание пойти в класс к Тамаре Николаевне Левой. Она меня взяла. Возможно потому, что в Хабаровском училище искусств у меня была курсовая работа по А. Скрябину. А Тамара Николаевна в том числе занималась этим невероятно ярким периодом русской музыки рубежа XIX–XX и начала ХХ века. На третьем курсе мне было предложено для исследования музыкальное творчество Бориса Пастернака. Помню, как летом в Хабаровске во время каникул я погружалась в поэтические и музыкальные миры поэта, практически жила в научной библиотеке, читала эпистолярное наследие, находила редкие статьи по творчеству раннего Пастернака, играла и анализировала его немногочисленные музыкальные опусы, сравнивая с музыкой современных ему русских композиторов.

На последнем курсе консерватории мы вышли к музыкальному модерну. В монографии Т. Н. Левой очень много сюжетов о начале ХХ века, в том числе о модерне. Термин «музыкальный модерн» введен в научный обиход в конце 80-х годов прошлого века. Я с упоением писала диплом, настолько это была моя тема. Работала в московских и питерских архивах... Позже это переросло в кандидатскую диссертацию «Стиль модерн и творчество русских композиторов начала ХХ века» (1997). Защита состоялась в Российской академии музыки им. Гнесиных. Среди официальных научных оппонентов — профессор Московской консерватории Е. Г. Сорокина. Она уже после защиты давала ценные советы и рекомендации для дальнейшей работы над темой«.

Русский музыкальный модерн притягателен, мистичен. В нем неизбывна тяга к красоте, но не бытовой, а чувственной. Послушайте музыку Н. Черепнина, ее пряные звучания, изгибы мелодий, или музыку А. Лядова. Лядов вообще один из самых любимых ее композиторов — музыкальный гений, маг миниатюр. А музыка Рахманинова и раннего Скрябина (особенно его мазурки) — настоящие шедевры. Л. Михайленко вспоминает свое восприятие музыки еще одного русского гения — Н. Римского-Корсакова: «Завораживает музыкальный портрет Кащеевны из оперы „Кащей Бессмертный“, в нем ассоциации с алыми маками... что-то гибельное есть в этой пьянящей невероятной красоте, в которой невозможно не раствориться... Красота ради красоты». В музыкальном искусстве того времени, провокационно-образно говоря, слышались провозвестники «агонии» — искусство чистой красоты умирало, на авансцену рвался авангард, конструктивизм — Н. Рославец, А. Лурье, И. Вышнеградский, А. Мосолов... Модерн — это последний всплеск красоты перед закатом искусства, основой которого были Прекрасное и Гармония.

Дальневосточный союз

Год создания композиторской организации на Дальнем Востоке России — 1960-й. На протяжении ее существования руководители и структура организации менялась соответственно тенденциям (прогрессивным и не совсем), происходящим внутри страны.

1960–1978 — Юрий Яковлевич Владимиров; 1978–1985 —Эдуард Ошерович Казачков; 1985–1989 — Николай Николаевич Менцер; 1989–1995 — Наталья Алексеевна Соломонова; 1995–2004 — Александр Вячеславович Новиков. С 2004-го по настоящее время — Лариса Алексеевна Михайленко.

Прогрессивные тенденции коснулись некоторых форм работы Союза композиторов России. В девяностые он инициировал выездные музыкальные академии. В 1992 году центром притяжения для композиторов, исполнителей, музыковедов, музыкальных критиков и всех тех, кто живо интересовался современной музыкой, стал Красноярск. На этом фестивале все было ново и очень интересно. Например, тогда звучала новейшая музыка крупнейшего мастера-авангардиста Э. Денисова, которую исполнял московский ансамбль современной музыки «АСМ-2». Среди аккредитованных музыковедов-журналистов, освещавших солидный музыкантский форум, была Лариса Михайленко. Дальневосточная организация, таким образом, была представлена высококлассным специалистом, который мог не только посещать концерты фестиваля, но и профессионально освещать на страницах «Музыкальной академии» знаковые для страны события.

Помимо деятельности, связанной с поездками по стране, Л. Михайленко активно участвовала в насыщенной творческой жизни региона. Особое место в ее печатных материалах занимает статья об А. Новикове в журнале «Дальний Восток», за которую Л. Михайленко получила премию П. Комарова. Это была неожиданно высокая награда: «У меня много наград, но почему-то эта очень значимая... Моя бабушка Нина Александровна Черных была знакома с вдовой поэта Ниной Яковлевной, поэтому его поэзия была мне знакома с детства. Я знала стихи и читала их своей дочери Але. Однажды Анна Константиновна Лихоузова, известный в городе историк, подарила Але сборник поэта... Бывает же такое совпадение! Случайные события в детство проваливают...»

«С Сашей Новиковым мы много общались. Общение было достаточно открытым, совсем не кабинетным: встречаемся случайно на улице, идем по улице Карла Маркса и разговариваем... Он всегда приглашал на свои спектакли в театр. Очень любил, когда слушали его музыку. Он создал для театра большое количество музыки к спектаклям, кроме того — две оперы, вокальную, фортепианную, хоровую музыку.

Однажды я должна была вести в филармонии программу, в которой звучала его моноопера „Разговор человека с собакой“. В проекте участвовал оркестр камерной музыки „Глория“ с С. Разенковым за дирижерским пультом. Я ходила утром по квартире и думала, как же нужно начать разговор, так сказать, чтобы прям било в точку, трогало. Случайно включаю „Радио России“ и слышу одно из хоровых произведений Новикова в исполнении хора Нижегородской консерватории... Мне все стало понятно. Для меня это была ниточка, которая привела к тому, что я буду говорить. Смысл в том, что композитора нет, а его музыка продолжает звучать, что его произведения издаются, что они интересны и востребованы».

Хоровая музыка композитору была особенно близка. Но глубокое осмысление жизни он доверил совсем другому жанру — мессе. И это оправдано. Только месса (1991) могла вместить глобальное содержание его творческой мысли. В 2007 году Лариса Михайленко побывала в Новосибирске на исполнении этого сочинения в рамках IX фестиваля русской музыки «Покровская осень». «У меня была такая гордость за нашего композитора-дальневосточника, — рассказывает Л. Михайленко. — Ему было очень важно мое присутствие на концерте. Я привезла ощущение воодушевления в зале: как это было здорово, какие были отклики, как принимают, любят и чтят нашего композитора».

В октябре-ноябре 2023 года в мероприятиях, посвященных 85-летию Хабаровского края, снова зазвучала музыка дальневосточных композиторов — Ю. Владимирова, А. Новикова, П. Ленских и других, а также при поддержке гранта губернатора Хабаровского края состоялся VII открытый региональный конкурс молодых композиторов им. Ю. Я. Владимирова, председателем которого стал именитый московский композитор П. Карманов.

Владимир БУДНИКОВ
Фото из архива Ларисы Михайленко