Одноактная пьеса
Действующие лица:
Ли Да — рабочий судостроительного завода, примерно 40 лет, среднего роста, со спокойным и в то же время волевым выражением лица.
Ян Ши — жена Ли Да, 34–35 лет, лицо желтое и очень худое, выглядит даже старше Ли Да.
А Бао — сын Ли Да, 7–8 лет, очень худенький и слабый, по сравнению с детьми из зажиточных семей выглядит на 5 лет.
Сун Саньмэй — рабочая ткацкой фабрики, член молодежной организации, 21–22 года, очень подвижная.
Цзяо Сы — рабочий трамвайной компании, коммунист, агитатор красного профсоюза, 31–32 года.
Тан Минван — раньше работал на табачной фабрике «Наньян и Бр.», уже давно безработный, 25–26 лет.
Рабочие — 3–5 человек.
Время: наши дни. Место: Шанхай.
Обстановка на сцене.
Жилая комната Ли Да, маленькая и темная, слева дверь на улицу, рядом с дверью бачок, около стены таз для стирки белья; с правой стороны около стены стоит старая до невозможности кровать, на которой старые постельные принадлежности; в центральной части около стены небольшой стол и две скамьи, на столе керосиновая лампа и подобие посуды; в стене небольшое окно, под которым несколько картинок, которые издали трудно разглядеть.
Когда открывается занавес, то видно, что на улице еще темно. Ли Да одевается и умывается из тазика. Ян Ши и А Бао спят. Слышно, как за дверью вверх и вниз ходят люди.
Ян Ши (неожиданно просыпается от шума, трет глаза, зевая, осматривается кругом, видит Ли Да, который умывается, стоя на корточках, очень удивлена). Что так рано поднялся? На работу идти еще рано, даже заводского гудка еще не было! Вчера ночью вернулся так поздно, а спал так мало!
Ли Да Нет! Сегодня я на работу не иду!
Ян Ши (с озабоченным видом смотрит на Ли Да). Что случилось? Заболел что ли?
Ли Да (говорит, умываясь). Сегодня же первое мая, Первомайский праздник, забыла что ли?
Ян Ши Перво... майский... праздник (говорит раздельно, как будто думает о чем-то). А что, в праздник Первое мая не надо идти на работу? Кто же это ввел новый порядок? Почему в прошлом году не было Первомайского праздника?
Ли Да (закончив умывание). Не напоминай. Этот год уже не то, что прошлый, меня теперь ни за что не обманут! (Выливает воду из тазика за дверью и возвращается.)
Ян Ши (с непонимающим видом). Каким образом тебя обманули, кто обманул? Хозяин завода не заплатил тебе за работу?
Ли Да (слегка сердясь). Да кто же еще меня может обмануть? Ну, сама подумай, кто.
Ян Ши (покачивая головой). Откуда мне знать, если ты не говоришь. А-а, может быть, господа из гоминьдана обманули тебя?
(Ли Да не успевает ответить, входит Сун Саньмэй.)
Ян Ши (быстро садится). А, Саньмэй пришла. Что так рано? У вас что, сегодня на заводе тоже собираются праздновать Первое мая, тоже не работают?
(Разговаривая, одевается.)
Саньмэй (с торжественностью в голосе). Конечно! Если не мы, то кто же еще будет отмечать Первомайский праздник?! (После некоторой паузы.) Это не завод сегодня не работает. Это мы сегодня не идем на работу... Забастовка!
Ян Ши (с удивленным видом). Забастовка?
Ли Да (утвердительно кивая головой). Да! Забастовка!
Ян Ши Я немного запуталась. В конце концов, забастовка или праздник? То говорите, что идете отмечать праздник, то говорите: забастовка. В чем дело?
Ли Да, Саньмэй (одновременно). Чтобы отметить праздник, надо бастовать! Только бастуя можно отметить этот праздник!
Саньмэй (обращаясь к Ян Ши). Поняла? Сейчас во всем мире только рабочие, крестьяне и трудящиеся Советского Союза могут ежегодно в сегодняшний день свободно и радостно отмечать этот праздник...
Ли Да (добавляя). В газете «Хунци» я видел, что в СССР ежегодно празднуют Первое мая, да еще и отдыхают два дня!
Саньмэй (продолжая говорить). Кроме СССР, ни в какой другой стране капиталисты не разрешают рабочим отмечать Первомай.
Ян Ши По какому такому закону капиталисты запрещают праздновать?
Саньмэй Конечно же, у них нет такого закона! Поэтому они используют самые варварские методы, стреляют по рабочим из пушек и пулеметов. В прошлогодний Первомай было убито очень много рабочих. Не так ли?
Ян Ши (возмущенно). Да как же так?! Да что же это такое?!
Ли Да По правде говоря, им не остановить нашего справедливого дела! (закончив говорить, ищет что-то на столе) Есть хочется! Есть что-нибудь поесть?
Ян Ши (подходит к бачку, вынимает из него чашку жидкой рисовой каши, протягивает Ли Да). Это вчера оставили тебе, а ты пришел поздно и не стал есть.
Ли Да (берет чашку, перекладывает половину в другую чашку, которую ставит перед Саньмэй). Саньмэй, давай по половине каждому!
Саньмэй Да я только что поела. Давай, ешь скорее! (Отодвигает чашку к Ли Да).
(В это время просыпается А Бао, садится, Ян Ши спешит одеть его.)
Саньмэй (обращаясь к Ли Да). Я еще тебе не рассказала что-то интересное.
Ли Да (прекращает есть и заинтересованно спрашивает). Что случилось? Неужели когда Чжао Лигуй заряжал оружие, у него руки снова обагрились кровью!
Саньмэй Да нет, не тренировочная стрельба по мишени. Чжао Лигуй сейчас бьет очень хорошо!
Ли Да Так что же тогда произошло?
Саньмэй Дай мне договорить. Вчера вечером красный профсоюз отправил многих в разные кинотеатры распространять листовки...
Ли Да Да ну! Но ведь в кинотеатре много шпиков и жандармов. Как же можно распространять?
Саньмэй Да будь их еще больше, все равно никакого толка. В каждый кинотеатр мы послали по 3–5 человек. У одного из них спрятана пачка листовок так, что никто и не догадывается. Как только свет гаснет, листовки сбрасывают с верхних рядов. А когда прибегают схватить, нашего человека и след простыл. Ну как, ловко?
Ли Да (хлопая в ладоши). Здорово! Хороший способ!
(Ян Ши уже одела А Бао, поставила его на пол, а сама присела на краешек кровати.)
А Бао (подходит к Ли Да). Папа, купишь мне жареного хвороста?
Ли Да У папы сегодня нет денег, завтра купим! (Гладит А Бао по голове.) Ты голодный? Здесь еще немного риса, возьми! (Отдает А Бао несъеденный рис. А Бао берет чашку обеими руками, Саньмэй усаживает его к себе на колени и кормит.)
Ли Да Саньмэй, я тоже хочу рассказать тебе что-то интересное.
Саньмэй Неужели вчера ночью ты тоже ходил распространять листовки?
Ли Да Нет, не распространять, а клеить.
Саньмэй А, так ты тоже ходил клеить! Сейчас я шла и видела на стенах, на столбах, на рекламных тумбах — везде наклеены листовки. И наклеены очень хорошо. Полиция, патрульные срывают их, но приклеено крепко, не отдерешь. Скажи, как вы так клеили?
Ли Да Очень весело! В каждой группе у нас по три человека, идем на расстоянии друг от друга в 10–20 шагах. Один следит за обстановкой, при приближении полиции подает тайный знак. Второй из ведра намазывает клей, а третий приклеивает листовку. Все очень быстро. За четыре часа с десяти и до двух ночи наклеили более двухсот штук.
Ян Ши Неудивительно, что ты вчера вечером ушел и вернулся только глубокой ночью.
Цзяо Сы (торопливо входит в дверь со свертком в руке, увидев Саньмэй, говорит). А, ты оказывается здесь. Слушай, ты почему так рано ушла, даже не прихватила с собой листовки? Я только что был у тебя дома, твоя сестренка сказала, что ты ушла на демонстрацию. (Кладет сверток на стол.)
Саньмэй Ты думаешь, что я такая глупая? Да я знала, что ты придешь сюда. Поэтому и жду тебя здесь. Заодно пришла проведать Ян Ши и ее сына.
Ли Да (указывая на сверток). Здесь листовки?
(За декорациями раздается трель полицейского свистка и тяжелый топот. Цзяо Сы быстро прячет сверток под стол. Все в замешательстве. Через некоторое время свист и топот удаляются, и все стихает. Только после этого Цзяо Сы начинает отвечать на вопросы Ли Да.)
Цзяо Сы Ты угадал! (вдруг, как будто вспомнил что-то) А, Тан Минван живет здесь?
Ли Да Да, он живет выше в этом доме.
Цзяо Сы Скорее позовите его!
Ли Да (подходит к двери и, задрав голову, кричит) Минван! Минван!
Минван (отвечает сверху) Да, да!
Ли Да Спускайся скорей!
(Раздаются идущие сверху шаги, входит Минван.)
Цзяо Сы (говорит, разворачивая сверток). Вам известно, что негодяи и приспешники из официальных профсоюзов, увидев, что их обман и запугивания уже не действуют, показали свое истинное обличье, войдя в сговор с империалистическими милитаристами, и в случае чего используют вооруженную силу для запрета.
(Услышав это, присутствующие делают крайне разгневанный вид.)
Минван Это их коронный номер, который они проделывали столько раз!
Ли Да Это собачье отродье! Только схватив и уничтожив их, можно быть спокойным.
Цзяо Сы Подождите, не прерывайте меня, дайте договорить.
Саньмэй Говори!
Цзяо Сы Сегодня утром штаб гарнизона и полицейский департамент повсюду расклеили объявление о запрете всех демонстраций, манифестаций и митингов, а также с помощью полиции, жандармов и солдат заблокировали проходы, на перекрестках концессий возвели заграждения из мешков с песком и сетки под напряжением, установили пулеметы, как будто готовятся отразить грозного противника. Поэтому, сейчас наш генеральный профсоюз проводит экстренное заседание...
Мин Ван И каков результат?
Цзяо Сы Профсоюз считает, что в этих условиях столкновения неизбежны.
Ли Да (кивнув головой). Все правильно!
Цзяо Сы На заседании принято решение, чтобы все рабочие прихватили с собой оружие: револьверы, бомбы, ножи, железные прутья или мешочки с известью. Что есть, то и взять с собой!
Саньмэй Ну, тогда домой за револьверами, у меня дома припрятан один! (Поворачивается и выбегает за дверь.)
Цзяо Сы Эй, Саньмэй! Вернись!
Саньмэй (вернувшись к двери). Почему снова не разрешаешь мне пойти и взять оружие?
Цзяо Сы Да нет такого намерения, не разрешать тебе пойти за оружием. Просто захвати с собой еще и листовки. (Берет часть листовок и отдает ей, она прячет их за пазуху и снова убегает.)
Мин Ван А мне? (Протягивает руку.)
Цзяо Сы Конечно, есть и для тебя! (Отдает часть Мин Вану, а остальные отдает Ли Да.) А это тебе, Ли Да! (Ли Да берет листовки.)
Мин Ван У меня дома еще есть три бомбы, пойду принесу (уходит на верхние этажи)
Ли Да У нас нет ни револьверов, ни бомб, что делать?
Ян Ши Ничего, есть нож, возьми его с собой. (Ищет на столе и подает Ли Да.) Сегодня и я пойду, у меня есть мешочки с известкой.
Цзяо Сы (глядя на А Бао, стоящего рядом с Ян Ши). А тебе еще нельзя!
Ян Ши Ты принижаешь меня, что ли? Я не пойду!
Цзяо Сы Нет, нет! Просто у тебя маленький ребенок!
Ян Ши Оставлю дома, и все дела!
А Бао (готов заплакать). Мама, нет, я тоже хочу пойти с тобой.
Ли Да Ну все, никуда ты не пойдешь! Сделай мне мешочки с известкой, вместо тебя буду бросать. Хорошо?
(Ян Ши с видом, что ничего не поделаешь, рвет старую одежку, шьет несколько мешочков и насыпает в них известь.)
Цзяо Сы (рассматривает картинки на стене, пока Ян Ши шьет мешочки). Э, откуда у тебя фото Маркса, Ленина, Сталина? Не боишься, повесив их здесь?
Ли Да А кого бояться? Разве захотят «господа» из гоминьдановского профсоюза, эти «баре» прийти сюда? Они бегают только в штаб, торговую ассоциацию да в консульство!.. К тому же сегодня мы их свалим!
(В это время раздаются спускающиеся по лестнице шаги.)
Ли Да Они все уже ушли, и мне надо идти (прячет листовки на теле, сует нож за пояс, мешочки с известью прячет за пазуху и быстро уходит. Цзяо Сы уходит вслед за ним.)
А Бао Папа, когда вернешься, купи мне хвороста.
Ян Ши Ты только и знаешь, хворост да хворост (показывая на него). Если бы не ты, моя беда, я бы тоже пошла.
(В комнате остаются только Ян Ши и А Бао, очень тихо. Через некоторое время Ян Ши выходит за дверь посмотреть и снова возвращается, на лице очень безрадостное выражение. По пути прихватывает таз и ищет грязную одежду, чтобы постирать. Во время стирки снаружи доносится непрерывный звук шагов. А Бао выскакивает взглянуть, что происходит. Заметив, что А Бао нет, Ян Ши кладет постирушки и выбегает в поисках А Бао. Вскоре заходит с А Бао.)
Ян Ши (идет и говорит). Сегодня нельзя бегать, куда хочешь, играй дома... Слышишь?
А Бао Я ходил посмотреть, вернулся ли папа.
Ян Ши Он скоро придет! (Когда они говорят, вдруг вдалеке раздаются выстрелы, которые вскоре становятся частыми, как будто бьет пулемет. Ян Ши внимательно прислушивается, выражая внешне то тревогу, то радость.)
А Бао Мама, я пошел!
Ян Ши (строго). Куда?
(Внезапно за дверью слышится шум, слышна речь: «Здесь», «Точно, здесь». Ян Ши вскакивает, собираясь выйти посмотреть. Вдруг видит, что несколько человек заносят Ли Да.)
Ян Ши (испуганно). Что с ним?
Рабочий. Скорей расстели постель!
(Ян Ши торопливо расстилает постель, рабочие кладут Ли Да на кровать, на его голове окровавленная повязка, лицо залито кровью, так что трудно разобрать, кто это лежит на кровати без движения. Видя это, Ян Ши начинает плакать, А Бао застыл около кровати.)
Рабочие А и Б (обращаясь к рабочему В). Пока побудь здесь, помоги что надо, а мы снова пойдем. Больше там на одного человека, и то сила!
(Сказав, торопливо уходят.)
Рабочий В (обращаясь к Ян Ши). Не плачь, слезами тут не поможешь. Только беспокоишь Ли Да!
Ян Ши (перестает плакать). Как же это случилось?
Рабочий В Когда наша колонна демонстрантов подошла к перекрестку Тяньтун, неожиданно появился большой отряд солдат и запретил нам двигаться вперед. Но, несмотря на это, мы смело пошли вперед. Тогда солдаты открыли огонь. Я вместе с Ли Да был впереди колонны, от солдат чуть более десяти шагов.
Ян Ши Стоило ли идти на них с пустыми руками?
Рабочий В Ничего подобного! Мы использовали свое оружие. У нас было две бомбы, чтобы уважить их...
Ян Ши (указывая на Ли Да). А он?
Рабочий В А он вытащил нож, но до солдат далековато, более десяти шагов. Поэтому он сунул руку за пазуху, чтобы вытащить мешочек с известью, но не успел. Упал, сраженный пулей, а мы его спасли.
Ян Ши Если бы только у вас было оружие! В любом случае я иду туда, и так будет лучше! Если заранее держать в руках мешочки, то можно бить чуть быстрее.
Рабочий В Понятное дело!
Ян Ши (разглядывает Ли Да, видя, что он по-прежнему без движения, опускает голову, как будто что-то обдумывает, затем резко поднимает ее и решительно говорит рабочему В). Помоги мне, посмотри за ним, я пошла! (Сказав, идет к двери.)
Рабочий В Куда идешь?
Ян Ши (останавливается у двери и обернувшись, говорит). Иду мстить за него!
Рабочий В Не лучше будет, если я пойду? А ты посмотри за ним.
Ян Ши Нет, я должна идти! (сказав, убегает).
(Рабочий было бросился к двери, но вдруг останавливается оглядывается на Ли Да и А Бао, громко вздыхает, возвращается и садится на кровать. Проходит некоторое время.)
Ли Да (приходит в себя, видит стоящего рядом с кроватью А Бао и говорит прерывающимся голосом). Ты... а мама... где?
А Бао Ушла.
Рабочий В (наклоняется к лицу Ли Да). Она ушла мстить за тебя. Не волнуйся, она скоро придет.
(В это время слышны выстрелы и крики, в окне видны красные отсветы огня.)
Ли Да Ха... ха... ха-ха!..
(Рабочий В и А Бао с некоторым удивлением смотрят на Ли Да.)
Ли Да (продолжает говорить). Это значит... класс... против... класса! Ха... ха!..
Занавес медленно опускается, конец пьесы.
Комментарий
В предисловии к русскому переводу «Подлинной истории А-кью» Лу Синь признается, что «нарисовать глубоко молчаливую душу китайского народа — дело очень трудное. И я чувствую это, ибо, несмотря на все мои усилия проникнуть в нее, я постоянно ощущаю какую-то преграду».
Видно, что все образы в китайской драматургии того времени не имеют души, лишены какой-либо индивидуальности. Они различаются только по полу и профессиям, но не языком, который по отзыву работавшего в это время в Харбине журналиста Вележаева «скучен, постыл и убог».
Но это не вина автора приведенной выше пьесы, да и всех пьес в сборнике «Класс против класса», написанных в Дальневосточном крае китайскими драматургами. В той же статье «Мысли о театре», опубликованной в журнале «Аполлон» в 1910 году, М. Волошин задолго до революционных преобразований в театральном искусстве подчеркнул: «Необходимость считаться с моральным и эстетическим уровнем своего времени вынуждает драматургов к известной примитивности и упрощенности».
И такие примитивность и упрощенность заметно проявляются в китайской драматургии 30-х годов прошлого века. Это даже не драматургия, а, скорее всего, живая агитка и инструкция. Рассчитанная на китайцев-отходников, она пропагандирует преимущества жизни в Советском Союзе, где рабочим предоставляется двухдневный отпуск на празднование Первомая, будит ненависть к Гоминьдану и продажным профсоюзным лидерам и заводчикам, наставляет, как по возвращении в Китай распространять листовки, что применять в столкновениях с полицией и армией: револьверы, бомбы, ножи, мешочки с известью. Психологии в такой драматургии мало. Весь смысл на поверхности: делай вот так, и все будет правильно, и так добьешься своей революционной цели. Главное в подобных пьесах — это действие: рычи, Китай!
