- Сказки: лабораторная работа
- Сказочные истории
- Сказка сказывается
- Все о Бабе-яге
- И смех, и слезы, и любовь
- Курочка Ряба и потерянный рай. Метафора в сказке
- Кот ученый
- Гарпанга
- Силуэт оленя
- Самый сильный
- Энгеспал
- Как Пота лису перехитрил
- Волшебная сила музыки
- Сказки моря
- Сказки дремучей тайги
- Сказки из старых тетрадей
- Слабость богатырская
- Почему сойка на солнце лает
- Пятнышки-пятнашки
- Звезда укажет путь
- Единое пространство культуры
- Театральный сезон
- Литература
- Дом народного творчества
- ЗИМИН Сергей Константинович
Сказка питается мифами. Французский теолог Луи-Огюст Сабатье справедливо писал, что «создать миф, осмелиться за реальностью здравого смысла искать более высокую реальность — это самый явный признак величия человеческой души и способности к бесконечному росту и развитию». Анна Бену, автор исследования «Символизм сказок и мифов народов мира», высказалась о сложном сплетении метафор в сказках следующим образом: «Жизнь — это миф, сказка, с ее положительными и отрицательными героями, волшебными тайнами, ведущими к познанию самих себя, взлетами и падениями, борьбой и освобождением своей души из плена иллюзий. Поэтому все, что встречается на пути, — загадка, заданная нам судьбой в виде Медузы Горгоны или дракона, лабиринта или ковра-самолета, от разгадки которой зависит дальнейшая мифологическая канва нашего бытия. В сказках пульсирующим ритмом бьются сценарии нашей жизни, где мудрость — Жар-птица, царь — разум, Кощей — пелена заблуждений, Василиса Прекрасная — душа». Метафора в самом простом ее объяснении — переносное значение. Это перенос свойств, признаков, качеств, действий с одного предмета на другой на основе какого-либо сходства: золотые изделия/золотые волосы (переносн.), ребенок плачет/скрипка плачет (переносн.), крыло птицы/крыло самолета (переносн.). Сходство создается следующим образом. По форме: нос лодки, хвост очереди. По признаку: чистый голос, тяжелый нрав, янтарные глаза — образный эпитет. По действию: снег идет, время летит, ветер воет — олицетворение, опредмечивание. По производимому впечатлению: лиса — о хитреце, сокровище, клад — о добром, хорошем человеке. Это обычно аллегории и символы. Метафора, по сути, является родовым понятием, реализующимся в разных видах. Виды метафоры — эпитет, олицетворение, опредмечивание, гипербола, аллегория, символ, перифраз и т. д. Метафора бывает простая: конь-огонь, распространенная: золотое лезвие огня или развернутая до полноценного образа.
В сказке китайская героиня сбежала в армию из отеческого дома под видом юноши. В мультфильме много красивых метафор, выполняющих как декоративную функцию, так и смыслообразующую. Само имя героини — метафора. «Мулань» — это «орхидея» («mù» означает дерево, а «lán» — «орхидея»). К имени Мулань часто добавляют фамилию «Hu?», что означает «цветок». Интересен в этой связи эпизод: после неудачных смотрин у свахи отец утешает расстроенную Мулан: «Как пышно цветут в этом году деревья. Но гляди, вон то не цветет. Однако когда оно распустится, я уверен, оно окажется прекраснее всех». Пророческие слова отца Мулан следует понимать, что среди девушек-ровесниц непризнанная Мулан со временем будет лучшей. Развернутую метафору представляет также фрагмент, в котором китайский император отказывается склониться перед вождем гуннов Шань Ю. Император тоже выражается метафорически: «Сколько бы ветер ни ярился, гора не склонится перед ним». После победы над гуннами китайский повелитель размышляет вслух о Мулан: «Цветок, распустившийся в непогоду, — величайший дар». Затем с восхищением добавляет: «Такие девушки рождаются не каждое столетие». Сравнение девушки с цветком во многих культурах является традиционным. Но «цветок, распустившийся в непогоду» — это развернутый метафорический образ — девушка, прославившаяся в трудную для страны годину. И прекраснее всех эта девушка потому, что девушки-воительницы — это явление, которое случается не каждое столетие. Метафора играет роль призмы, через которую человек видит мир, так как она проявляется национально-специфическим образом во всех сферах функционирования языка, а также в мифологемах и архетипах и т. д. Метафора имеет глобальное значение в культуре и языке и не является только украшением речи и стилистическим элементом. Это специфическое видение мира: солнце садится и встает, время летит, мороз лютует. План содержания метафоры, а также закрепленные за ней культурные коннотации сами становятся источником познания. Например, береза на Руси — дерево сакральное, прообраз богини Берегини (отсюда слова «беречь, оберегать»), древесная подруга (ср. в известной песне: «Стоит березка у опушки, грустит одна на склоне дня, я расскажу березке, как подружке, что нет любви красивой у меня»). Ее сок и листья целебны: березовый настой в бане — естественный осветлитель и ополаскиватель прекрасных девичьих кос, березовый веник — стимулятор кровообращения. Девушки, чтобы привлечь любовь, обнимали березу, и Берегиня дарила женскую привлекательность. Или лотос в Китае — в переносном значении это человек, сохранивший, несмотря на окружение (грязь и болото), красоту и нежность, оставшийся чистым и верным себе вне зависимости от пагубного влияния среды.
В последнее время с помощью сказок и метафор диагностируют и лечат неврозы и психические проблемы. И. В. Вачков, профессор кафедры дифференциальной психологии факультета клинической и специальной психологии Московского городского психолого-педагогического университета, справедливо утверждает: «Среди всех определений сказки есть одно, которое, может быть, и не является исчерпывающе-точным, но уж точно одним из самых красивых. Речь идет о словах знаменитого русского философа Ивана Ильина о том, что сказка — это сон, приснившийся нации. В этой фразе отражена главная черта сказки — ее принадлежность к коллективному бессознательному. „Сноподобная“ природа сказки обусловливает ее загадочность и привлекательность для всех людей. Однако больше всего именно психологи и психотерапевты профессионально ориентированы на еще не до конца изученные ресурсы сказки, позволяющие существенным образом менять внутреннее состояние человека и его отношения с другими людьми. Попытки прояснить загадки сказочных образов и сюжетов — иногда успешные, иногда не очень — привели к появлению не только массы психологических исследований сказки, но и легли в основу нового направления, становящегося с каждым днем все более популярным, — сказкотерапии.
В сказке всегда два плана: внешний, сюжетный, и метафорический, подтекстный, в ней содержится информация, бережно переданная нам нашими предками в свернутом виде, неизвестно как возникающая из глубин подсознания и дающая представление об окружающем мире, о душе. Сказка основывается на архетипах и коллективном бессознательном. В ней проживается типичная для человеческой души ситуация, или фрейм: удачно выйти замуж в награду за труд и кротость («Золушка», «Морозко», «Хаврошечка»), полюбить Чудовище и увидеть в нем прекрасного принца («Аленький цветочек», «Синяя Борода», «Красавица и чудовище»): Из сказки следует одно, Ш. Перро, «Рике с хохолком» Мало кто знает, что знаменитые сказки Шарля Перро предназначались не детям, а взрослым и что после каждой сказки следовала изысканная стихотворная мораль. Вот, например, такая мораль венчала сказку «Красная Шапочка»:
Детишкам маленьким не без причин Как следует из морали, прозрачность аллегории Волк очевидна. Любая сказка полна загадок. Метафору-загадку в стилистике принято называть «энигмой». Например: «Идет Василиса по темному лесу к Бабе-Яге за огнем. Мимо проскакал красный всадник. Идет дальше. Мимо проскакал белый всадник. Уж дело к ночи. Проскакал черный всадник». Так иносказательно (метафорически, в виде аллегории) поданы приход утра (красный всадник), дня (белый всадник) и ночи (черный всадник). Эту функцию метафоры прекрасно иллюстрирует следующий отрывок. «Гуи Дзы вечно говорит загадками, — как-то пожаловался один из придворных принцу Ляну. — Повелитель, если ты запретишь ему употреблять иносказания, поверь, он ни одной мысли не сможет толково сформулировать». Принц согласился с просителем. На следующий день он встретил Гуи Дзы. «Отныне оставь, пожалуйста, свои иносказания и высказывайся прямо», — сказал принц. В ответ он услышал: «Представьте человека, который не знает, что такое катапульта. Он спрашивает, на что она похожа, а вы отвечаете, что похожа на катапульту. Как вы думаете, он вас поймет?» «Конечно нет», — ответил принц. «А если вы ответите, что катапульта напоминает лук и сделана из бамбука, ему будет понятнее?» «Да, понятнее», — согласился принц. «Чтобы было понятнее, мы сравниваем то, что человек не знает, с тем, что он знает», — пояснил Гуи Дзы. Принц признал его правоту. «Сад историй», Ксиань и Янг, 1981
Сказка — это поле человеческой души, в которой правит бессознательное. Психологи говорят о том, что сказка, любимая в детстве, — это жизненный сценарий, по которому легко угадываются ценностные ориентации, комплексы, проблемы, о том, что все сказки условно можно классифицировать на «женские» («Спящая красавица», «Русалочка», «Дюймовочка») и «мужские» («Синяя птица», «Иван Царевич и Серый волк», «Царевна-лягушка»).
Как нашим предкам удавалось создавать такие мудрые сказки-подсказки и руководства к действию? Можно лишь предположить, что древние сказочники, впадая в необъяснимый творческий транс, каким-то особым гениальным образом предвидели, а может, просто угадывали будущее (как в случае свершившихся впоследствии изобретений из романов Жюля Верна), а потом сворачивали информацию о мире в метафору. Надо учесть, что названий явлений они порой не знали, но метафорически это передать пытались. Разве не напоминает современный компьютер в сказке «Гуси-лебеди» блюдечко (монитор) с катающимися по нему яблочками (компьютерная мышь)? Иванушка забавляется на крылечке подарком Бабы-яги, поскольку видит весь мир как на ладони.
Замечательный собиратель сказок Вильгельм Гримм как-то написал: «Общими для всех сказок являются остатки уходящего в древнейшие времена верования, которое выражает себя через образное понимание сверхчувственных вещей. Это мифическое верование походит на маленькие кусочки расколовшегося драгоценного камня, которые россыпью лежат на поросшей травой и цветами земле и могут быть обнаружены лишь зорко смотрящим глазом. Смысл его давно утерян, но он еще воспринимается и наполняет сказку содержанием, одновременно удовлетворяя естественное желание чудес; сказки никогда не бывают пустой игрой красок, лишенной содержания фантазии». Второй, подтекстный, план метафоры — это всегда мерцание значений, вдохновляющее на глубокую и захватывающую интерпретацию сказочных героев, волшебных атрибутов, природных явлений, символики цвета, стихий, чисел, времен года, животных и растений. Виктория ПРИХОДЬКО |
|||
|