Амурский поэт и бард Александр Бобошко
Александр Бобошко родился в 1953 году в Приамурье, в небольшом городе Райчихинске, окруженном угольными разрезами. От отца-фронтовика перенял любовь к музыке, с детства играл на баяне, а позже научился играть на гитаре. Еще в школе стал писать стихи, первая его публикация была в городской газете «Горняк», когда автору исполнилось пятнадцать лет.
Александр Бобошко родился в 1953 году в Приамурье, в небольшом городе Райчихинске, окруженном угольными разрезами. От отца-фронтовика перенял любовь к музыке, с детства играл на баяне, а позже научился играть на гитаре. Еще в школе стал писать стихи, первая его публикация была в городской газете «Горняк», когда автору исполнилось пятнадцать лет.
Окончив среднюю и музыкальную школы, поступил на режиссерско-театральное отделение Хабаровского института культуры. Получив диплом, жил в этом городе, работал на непыльной, но и не очень-то хлебной должности — консультантом по руководству уполномоченными Всесоюзного агентства по авторским правам. Но творчество заставило переменить место и образ жизни. Переехал в Благовещенск, стал художником-оформителем, вел дискотеки, создал театральную студию, а потом и авторский проект бардов-исполнителей «Живая струна». Еще был журналистом областной газеты «Амурская правда», выступал как артист Амурской филармонии.
Истово писал стихи и песни. На сегодня Александр — автор более десятка книг поэзии и прозы. Написал он и книгу воспоминаний о своей альма-матер — Хабаровском институте культуры.
1
А это издание я часто беру в руки. Несмотря на неброское название «Культура. Лица. Даты», книгу, как говорится, прочитал от корки до корки. Притянуло и увлекло то, что в ней рассказывается о людях, которых я знал и знаю, с некоторыми дружил и дружу до сих пор: о многолетнем редакторе областной газеты «Амурская правда» Леопольде Сарапасе, в редакции которой я работал; поэте Олеге Маслове, враче по основной профессии, он не раз выручал меня в трудных жизненных ситуациях; о фотокорреспонденте Владимире Стеганцеве, с ним мы часто бывали в командировках, в том числе и на строительстве БАМа; о народном художнике России Александре Тихомирове, который работает в основанном им же художественном направлении «Оконопись», одна из работ Саши запечатлена на обложке моего поэтического сборника «Благодарение». Всего более 30 очерков, статей, интервью, корреспонденций, написанных так, что понимаешь: автор уважает и, более того, любит тех, о ком пишет. Это удивляет, в том числе и потому, что в свое время представленные в книге материалы были напечатаны в «Амурской правде», а в журналистике, как известно, лирика не очень-то и приветствуется. Но Александру, который вел в газете литературное приложение «Глагол», в лучших своих публикациях удавалось соединить публицистику с поэзией.
На титульном листе этой книги надпись: «Валера! Добрый друг, ты подал мне идею, и я, как видишь, воплотил ее. Спасибо за это!». Да, в один из приездов в Благовещенск я посоветовал Саше собрать воедино газетные публикации, ибо понял, что они представляют ценность для культурной жизни Приамурья. Память о тех, кто создавал и создает эту самую культуру, должна жить всегда.
2
С Александром мы знакомы с осени 1993 года и дружим до сих пор, несмотря на время и расстояние. Знакомство с ним запомнилось так. В очередной раз приехав в город детства, я встретился с семьей врачей Песковых — Жанной Ивановной и Олегом Антоновичем. Жанна Ивановна рассказала, что, недавно путешествуя по Амуру на теплоходе «Миклухо-Маклай», она побывала на авторском концерте благовещенского поэта и барда Александра Бобошко и после концерта сказала ему: «Вы продолжаете лучшие традиции творчества Владимира Высоцкого, а мой муж обожает его песни. Думаю, он рад был бы с вами познакомиться. Можно вас пригласить к нам в гости?» Они обменялись телефонами. У Песковых бард узнал, что Олег Антонович однажды лечил горло Высоцкому, когда тот выступал в городе Кадиевка на Украине.
На следующий день на амурском радио планировалась встреча со мной как с поэтом. Я пригласил на радио и Александра.
Мы встретились в коридоре радиоцентра. Я шел с журналисткой Верой Куртиной. В этот момент показался Бобошко, и я сразу узнал его по описанию Жанны Ивановны: длинные пышные волосы, усы и курчавая борода. В руках чехол с гитарой. Александр подошел к нам. Я протянул ему ладонь и представил экстравагантно выглядевшего барда Куртиной. Тут же втроем мы согласовали ход радиопередачи. Александр читал стихи и пел после меня.
Через день или два я снова встретился с Бобошко. Произошло это в клубе им. Калинина, где Саша работал художником-оформителем. В светлой и просторной комнате-мастерской мой новый знакомый читал стихи, пел под гитару песни собственного сочинения. Общительный, вдохновенный, с взлохмаченной шевелюрой, он производил впечатление человека по-настоящему любящего поэзию и в целом литературу, готового служить искусству всегда и всем своим существом и талантом, отмеренным ему Богом.
Время шло. Александр уверенно входил в литературную жизнь Приамурья. В 1995 году вышел его первый поэтический сборник «Квадратный мир», за ним книги «Мы исчезаем», «Первомайская улица», «Задумчивый солдат», «Ни на что не надеюсь», «Не желаю привыкать», «Я еще спою...» и другие. В 1997 году его приняли в Союз писателей России. Правда, от этого жизнь барда ни в коей мере не изменилась. И до вступления в профессиональную писательскую организацию он прекрасно понимал, что одними только авторскими гонорарами не проживешь. Ну а после разрушения Советского Союза и изменения духовных ценностей, когда гонорары вообще приказали долго жить (для простых смертных), он брался за любую работу, порой совершенно далекую от творчества, лишь бы заработать на кусок хлеба. «А также, — как любит приговаривать он, — и на кусочек сливочного масла». Объездил с концертами в буквальном смысле всю Амурскую область. Бывал в Якутии, Хабаровском и Приморском краях, где участвовал в фестивалях авторской песни, на которых получал не только заслуженные аплодисменты, но и награды.
Встречался и выступал Саша, как он сам говорит, перед разными зрителями — пел в клинике для больных онкологией и для душевнобольных, для воинов-афганцев, геологов и альпинистов, пожарников и фээсбэшников, пограничников и подводников, для школьников и (однажды) даже для воспитанников детского сада, для гостей Благовещенска — известных московских артистов, которые приезжали на фестиваль «Амурская осень» — этот перечень поистине бесконечен.
3
Поэт Евгений Винокуров как-то заметил, что в творчестве подражать можно, нужно только знать, зачем подражать. Как мне видится, Александр Бобошко в начале своего пути об этом «зачем» не очень-то задумывался, а просто хотел высказать, выкричать все то, что волновало его, тревожило, вызывало протест. А примером, как это делать, был Высоцкий. Особенно это заметно по первому сборнику Саши. В книге несколько посвящений любимому певцу, есть тексты, по которым можно сразу определить, по чьей дороге идет автор. Но со временем он осознал, в чем его собственная миссия на поэтическом поприще и, отвечая на упреки по поводу якобы подражательства, написал:
Да, говорят, я под Высоцкого пою,
Но душу, братцы-то, на части рву свою.
Я продаваться не хочу,
В зад не целую и кричу
О подлой власти, что жирует, нас губя.
Не под Высоцкого пою, а под себя.
Постепенно развивая и углубляя «собственный голос», Александр Бобошко нашел и продолжает искать новые пути как в гражданской, так и в лирической поэзии. Вот его творческое кредо: «Я стараюсь писать стихотворение или песню так, чтобы мой читатель или слушатель сразу понял, что я хотел конкретно сказать, без всяких намеков и аллюзий». Лично мне близки его стихи и песни, в которых он возвращается в послевоенное детство, вспоминает отца-фронтовика и труженицу-мать, пишет о людях мужественных и отважных, о родном Приамурье.
Кстати, еще о Высоцком. В 1981-м, то есть через год после смерти Владимира Семеновича, Бобошко вместе со своим другом Николаем Парханюком подготовил литературно-музыкальную композицию «Он не вернулся из боя». В том же году на первом и единственном Всесоюзном фестивале театральных дискотечных программ (в Дальневосточном регионе он проводился во Владивостоке) эта композиция, в которой звучали и Сашины стихи, прошла на ура. Представительное жюри из Москвы признало ее одной из лучших в Советском Союзе в номинации «Гражданская тематика», что было отмечено в специальном приказе Министерства культуры СССР...
Вообще-то песня, авторская не исключение, особый жанр, ее не следует полностью отождествлять со стихами. Об этом мне когда-то говорил наш земляк поэт Леонид Завальнюк — автор слов многих популярных в свое время песен. В частности, он отмечал, что очень редко его стихи становятся песенными текстами, а если и становятся, то в значительно переработанном виде. Исходя из этого, я и рассматриваю творчество Александра Бобошко, принимая его целиком, и больше того — люблю. Процитирую запомнившиеся строки:
Когда смогу от скверны
Очистить белый свет,
Хотя б чуть-чуть. Наверно,
Тогда лишь я поэт.
***
Я помню отцовские руки,
Большие ладони его,
Не знавшие лени и скуки.
Казалось, что нет ничего
Такого, что взял бы и сделал
Руками своими не так.
Пила надрывалась и пела.
Урчал и искрился наждак...
...И в ужасе мы и в испуге —
Нежданно явилась беда,
И заняли папины руки
Едва не полгроба тогда.
...И фоток есть батиных груда,
И помню весь облик его,
Но руки его почему-то
Запомнились больше всего.
***
Эх, как наяривал дядь Вася на гармошке!
Старушки, собиравшиеся в рай,
Слезу смахнув, просили:
— Васька, трошки
В последний раз для нас ишшо сыграй!
***
Мир забудет сказки и приметы,
В ледяной погрузится расчет.
Полюбите, женщины, поэтов!
Слава богу, есть они еще.
***
Нервы мои не железные,
Но жизни не надо другой.
Горе мое ты,
Поэзия,
Как же я счастлив с тобой!
А это, я считаю, могло бы войти в любую антологию лирической поэзии:
Никому я не нужен на свете,
Никому, только желтой луне.
И на этой меня ты не встретишь,
И на той не найдешь стороне.
Никому я не нужен на свете.
Не услышит никто, не поймет.
Приголубит меня только ветер,
Он по-дружески кудри взметнет.
Я иду, а куда — не понятно.
Высоко в небе светит звезда.
Мне бы, может, вернуться обратно,
Только я уж не знаю куда.
Выйду ночью тревожной, прохладной
И, вздохнув, упаду на траву.
Никому я не нужен, и ладно.
Проживу, как-нибудь проживу.
Как личность Саша единственный в своем роде в амурской литературе. Жизнь, конечно, устраивает разные каверзы, белая полоса сменяется черной, но по творческой сути он остается самим собой. Вот высказывания амурских писателей.
Игорь Игнатенко: «Еще в отрочестве мне довелось прочитать „Легенду о Тиле Уленшпигеле“. В душу навсегда запал образ юноши, которому при виде несправедливости в сердце стучал пепел его отца Клааса. И когда я познакомился с Александром Бобошко, старая легенда обрела современное воплощение — так остро реагирует Саша на мерзости жизни, гневно звенят струны его гитары, а голос обретает силу трибуна».
Олег Маслов: «Всклокоченная» внешность Александра — всего лишь вершина айсберга, его внутренней бунтарскости. Он пошел за Маяковским. А стезя эта терниста. Мужество и верность своему призванию таких людей вызывает уважение, ибо они не знали и не знают, наступят ли для них лучшие времена, но иных путей они для себя не мыслят«.
Павел Савинкин: «Стихи и песни Александра Бобошко становились голосом поколения. На баррикады не звал. Он призывал к строительству более светлого будущего, рассказывая о сегодняшнем дне со всеми его явлениями. Где с юмором, где со слезой в уголке глаз, но всегда с болью в сердце, всегда сопереживая».
А я, когда ностальгически загрущу о родном Приамурье, ставлю диск с песнями Саши и слушаю его взволнованный голос:
Не бойся заглянуть за край,
Сумей в ночи увидеть свет
И близко мысль не допускай,
Что жизнь прошла, возврата нет.
***
Пел, пою и буду петь. Короче,
Даже жизнь, закончивши свою,
Ежели захочется мне очень,
Я из гроба встану и спою.
Эти строки, конечно, минорные, но в то же время жизнеутверждающие, как есенинские: «Не жалею, не зову, не плачу...».
Кстати, отчество Александра Бобошко, как у Высоцкого, — Семенович.
Валерий ЧЕРКЕСОВ
Фото из архива автора и открытых источников в Интернете
