Вспоминая Людмилу Миланич
Когда понимаешь: жизнь шагнула далеко за половину срока, отмеренного Всевышним, оглядывая пройденный путь, начинаешь осознавать, что было главным, а что необязательным, чем, в конце концов, ты сможешь «оправдаться перед Ним». А еще вспоминаются те, кто помог в этом главном. И возникает желание сказать им слова благодарности, пускай и с неоправданным опозданием.
На обороте титула моего сборника «Небо и поле» (Амурское отделение Хабаровского книжного издательства, 1982) стоит: «Рецензенты Н. Кабушкин, Л. Миланич». Это, по сути, мое первое серьезное издание: дебютная тонюсенькая книжка «Вечные родники» вышла в кассете «Радуга-77» в Хабаровске. Выбор рецензентов далеко не случаен. Предыстория такова.
В феврале 1969 года я, двадцатидвухлетний, отправился из Благовещенска «покорять» Хабаровск. Незадолго до поездки в нашем городе побывал поэт Арсений Семенов, редактор Хабаровского книжного издательства, и я, естественно, прямо с поезда направился к нему. Арсений встретил приветливо, предложил согреться горячим крепким чаем, познакомил с коллегой Николаем Кабушкиным, студентом-заочником Литературного института им. А. Горького, который недавно перебрался в краевой центр из Комсомольска-на-Амуре.
Семенов долго, как мне показалось, читал мои стихи, отпечатанные на машинке, были и рукописные экземпляры, разложил их на три стопки. Одну, самую большую, вернул мне, вторую положил в ящик редакционного стола, а о третьей сказал: «Отнеси на радио Людмиле Миланич».
Радиокомитет, насколько помню, находился недалеко от издательства. В крохотном кабинете меня встретила молодая, прям-таки красивая женщина. Невысокая. Короткая стрижка. Внимательный доброжелательный взгляд. Я запальчиво рассказал о себе, слегка заикаясь, как случалось, когда сильно волновался. Было от чего: ведь я впервые познакомился с настоящей поэтессой! Не ведаю, прозвучали ли мои стихи по Хабаровскому радио, но встреча и имя поэтессы запомнились, и потом, читая журнал «Дальний Восток» и газету «Молодой дальневосточник» (ее получала редакция газеты «Амурский комсомолец», в которой работал), я всегда искал стихи Людмилы Миланич.
Вторая встреча произошла в июне 1974 года в Иркутске на семинаре-совещании молодых писателей Сибири и Дальнего Востока. Из гостиницы «Сибирь» к месту, где проходило совещание, мы, амурские литераторы, ехали в одном автобусе с хабаровской делегацией. Я узнал Людмилу Миланич, поприветствовал ее взглядом и кивком головы, а когда вышли из автобуса, хотел подойти, но ее обступили приморские поэты Вячеслав Пушкин и Илья Фаликов, в то время уже довольно известные, и я, безызвестный, спасовал, думая, что еще пересечемся. Но, увы, мы обсуждались в разных семинарах, поэтому больше близко увидеться не пришлось. Насколько знаю, на том совещании Людмилу Миланич рекомендовали принять в Союз писателей СССР, что и произошло в 1976 году.
К 1982 году у меня уже был, скажем так, солидный поэтический багаж: сборник «Вечные родники», публикации в журналах «Знамя», «Москва», «Нева», «Дальний Восток», в хабаровских коллективных сборниках «Волшебное дерево» и «Рабочий человек», в благовещенском альманахе «Приамурье мое», поэтому я осмелился подать довольно большую по объему рукопись стихотворений в Амурское отделение Хабаровского книжного издательства. Его заведующий Марк Либерович Гофман, большой знаток литературы, открывший всесоюзному читателю поэта Леонида Завальнюка и друживший с ним, сказал: «Чтобы рукопись вышла книгой, на нее должны быть две положительные рецензии. Кого бы ты хотел видеть рецензентами? Постараюсь, чтобы рукопись попала именно к ним». Я без колебаний назвал Людмилу Миланич и Николая Кабушкина.
Через какое-то время Марк Либерович показал рецензии, присланные из Хабаровска. К сожалению, они не сохранились, но точно помню одну фразу из текста Миланич: «В этой рукописи вижу книгу, да она уже есть!» (В будущем мне доведется писать много рецензий на произведения молодых дарований, и я буду стараться в первую очередь «увидеть» в них книгу — принцип, перенятый у Людмилы Миланич.)
Были в рецензии, конечно же, и е замечания: какие-то стихи предлагалось исключить из рукописи, какие-то прописать, отдельные строки поправить и т. д. и т. п., но меня удивило другое. Среди лучших Миланич выделила не стихи, начинающиеся, к примеру, так: «Обживая просторы суровые...» или: «Привычные к космическим полетам...» (их похваливали местные мэтры), а другие, совсем не актуальной тематики. Так, она отметила «Акварель»:
Стайку рыб спугну случайно —
Рябь по речке побежит.
И тревожно, и печально,
Словно расставаясь с тайной,
Камышинка задрожит.
Среди понравившихся ей было и такое:
Случайности уже страшат,
Неторопливость раздражает.
И дождь осенний спать мешает,
И кажется, часы спешат.
Наверно, потому больней
Я радость чувствую чужую
И не завидую — ревную
Веселых и беспечных — к ней.
Как будто тайную вражду
Ведут душа моя и разум.
Она: — Отдай все людям сразу!
Он: — Отдавай, я погляжу...
Для рецензента оказалось важным, что я стремился найти естественную, свою интонацию стиха. Говорить не языком и горлом, а душой и сердцем — вот высшая форма литературного искусства. А слова только его часть, материал, инструмент, при помощи которых добывается Поэзия.
Рецензия Кабушкина тоже оказалась положительной, сборник запустили в производство. Прознав об этом, амурские литераторы решили обсудить рукопись на заседании областного объединения с явным намерением остановить выпуск книги. Было немало якобы добрых замечаний и пожеланий, типа «надо еще поработать», но я больше верил словам Миланич.
Шли годы. Я жил в Белгороде. Местные библиотеки журнал «Дальний Восток» не получали, интернета тогда еще не было, так что я, можно сказать, был оторван от дальневосточной литературы. Но однажды амурские друзья сообщили, что главным редактором журнала стал прозаик Вячеслав Сукачев. Мы познакомились в 1970 году в Хабаровске на семинаре-совещании молодых литераторов Дальнего Востока, а позже встречались в Иркутске и Переделкино в Доме творчества писателей. Я послал ему свой сборник стихотворений и поэм «Гусиным пером» (2003). Вскоре пришел ответ. Сукачев сообщил, что в ближайшем номере «Дальнего Востока» будет опубликована большая подборка моих стихотворений, а отбирала их Людмила Миланич, заведующая отделом поэзии.
Получив экземпляр журнала, я вновь удивился подбору текстов: почти все лирика — о природе, детстве, юности, о ностальгии по родному краю. А открывалась публикация такими строчками:
Вновь завывает метель —
Музыка отчих земель.
Пенится цветом апрель —
Музыка отчих земель.
Скрип материнских дверей —
Музыка отчих земель.
Эхо далеких потерь —
Музыка отчих земель.
Часто я слышу теперь
Музыку отчих земель.
Людмила Ивановна (теперь я называл ее по отчеству) готовила к публикации еще несколько моих поэтических подборок, а также статью «Пришла пора определений» об амурском прозаике и баснописце Николае Фотиеве. Я узнал, что ей присвоили звание заслуженного работника культуры России и искренне за нее порадовался. Сотрудничество с «Дальним Востоком» продолжалось до ухода Сукачева с поста главного редактора. Как понимаю, вскоре ушла из редакции и Миланич, ибо мои письма, увы, оставались без ответа.
В земной жизни ничего не происходит случайно? Вероятно, да. В литературной тоже. Во втором номере «Словесницы искусств» за 2019 год опубликована подборка стихотворений Людмилы Миланич под названием «Святое наше воинство». К печали, это посмертная публикация поэтессы, ее не стало на земле в сентябре предыдущего года. Стихи подготовила к печати ее дочь Елена Добровенская.
Проникновенные строки о жизни и, конечно, о том, чему поэтесса ее посвятила.
Слово
Нам с детства даруется слово —
С рождения и навсегда,
Извечная наша основа —
Как небо, земля и вода.
Забыв свои детские муки,
Когда возникала в нас речь,
Мы эти родимые звуки
Почти разучились беречь.
Но кто-то всей жизнью напомнит,
Что Слово превыше всего,
И если ты хочешь быть понят,
То зря не расходуй его.
Рядом с этой публикацией напечатан фрагмент из моей повести о детстве «Синее стеклышко» (2019). Получив номер журнала, я мысленно сказал: «Здравствуйте, Людмила, Людмила Ивановна! Вот мы и снова встретились. Я всегда Вас помню и, конечно, помню то, что Вы поддержали меня в начале тернистого творческого пути. Спасибо Вам!»
Литературные судьбы поэтов, живущих в провинции, едва ли можно назвать счастливыми. Известными они становились, если их книги издавались в столице и расходились по стране большими тиражами или если они сами переезжали в Москву: Римма Казакова — из Хабаровска, Илья Фаликов — из Владивостока, Леонид Завальнюк — из Благовещенска, Анатолий Кобенков — из Иркутска. Людмила Миланич осталась верна своей малой родине и посвятила ей немало прекрасных строк.
***
Солнце Дальнего Востока
Я в крови своей ношу,
От рожденья до истока
Здешним воздухом дышу.
И, хотя не против странствий,
Но собою быть могу
Лишь средь этого пространства,
Лишь на этом берегу.
Хабаровску
Мой город, ты со мной поговори,
Когда свое сиянье ночь возносит,
И в листьях тополей вздыхает осень.
Вдвоем с тобой пробуду до зари.
Яви свои старинные дома —
Сплетенье деревянных хитрых кружев.
Вокруг деревья медленные кружат,
Как будто бы история сама.
Я стану слушать их ночной рассказ
О поселенцах, о мужичьих бедах
И разбираться, из каких губерний
Узоров этих светлая тоска.
Пожалуйста, читать меня учи
Домов высоких каменные слоги,
Чтоб я к утру из них сложила слово,
В котором будут первые лучи,
И плеск амурских волн, и предков боль,
И земляки, открытые, как дети,
И это все, единственный на свете
Хабаровск мой, я назову тобой.
Творчество Людмилы Миланич любят дальневосточные читатели, а те, кто знал поэтессу, встречался с нею, помнят и вспоминают только добрым словом. Не в этом ли и заключается наша миссия на Земле?
И еще. В 1978 году увидел свет сборник стихотворений Людмилы Миланич «Люблю». Не зная об этом, в 1993 году я выпустил книжку с таким же названием, правда, «люблю» у меня с восклицательным знаком. Едва ли это просто совпадение. Думаю. перекличка родственных поэтических душ.
Валерий ЧЕРКЕСОВ
