К созданию памятника Муравьеву-Амурскому прямое отношение имел князь М. С. Волконский. В изданной в 1996 году в Хабаровске публикации «Муравьев-Амурский: Возвращение на пьедестал» кратко рассказана история создания памятника графу в конце XIX века, но о роли в этом М. С. Волконского сказано вскользь [1]. О том, что Волконский являлся членом Комитета по сооружению памятника Н. Н. Муравьеву-Амурскому в Хабаровске, впервые упоминается в биобиблиографическом справочнике издания 2007 года [2]. Вопрос о роли М. С. Волконского в увековечивании памяти графа Муравьева-Амурского в конце XIX века нуждается в дальнейшем изучении. Сначала следует напомнить краткие биографические сведения о Михаиле Сергеевиче Волконском (1832–1909). Он происходил из древнего русского дворянского рода, имевшего немалые заслуги в служении трону и Отечеству. Вместе с тем его отец Сергей Григорьевич Волконский, князь, российский военный деятель, генерал-майор, стал одним из руководителей Южного общества будущих декабристов. После восстания на Сенатской площади 14 декабря 1825 года он был арестован и приговорен к смерти. Указом императора Николая I казнь была заменена двадцатью годами каторги, которую он отбывал на Благодатном руднике в Читинском остроге и Петровском заводе. В 1835 году переведен на вечное поселение в Сибири [3]. Мать Михаила Сергеевича — княгиня Мария Николаевна, урожденная Раевская, дочь героя Отечественной войны 1812 года генерала Н. А. Раевского. Мария Николаевна была одной из муз А. С. Пушкина и в числе первых жен осужденных декабристов отправилась к мужу в Сибирь. Здесь в Петровском заводе в 1832 году и родился М. С. Волконский. Детские годы его прошли в деревне, получил домашнее образование. И только в 1847 году, когда Мария Николаевна получила разрешение жить с детьми в Иркутске, он смог поступить в старший класс гимназии. Эти перемены в семейной жизни Волконских совпали с назначением в Восточную Сибирь нового генерал-губернатора Николая Николаевича Муравьева (1809–1881), происходившего из старинного русского дворянского рода, боевого генерала Кавказской войны. В числе первых, кому генерал-губернатор и его супруга Екатерина Николаевна сделали визит, была княгиня М. Н. Волконская. Именно генерал-губернатор вручил золотую медаль выпускнику иркутской гимназии Михаилу Волконскому. Лишенный возможности учиться в университете, он был определен генерал-губернатором на службу в Главное управление Восточно-Сибирского края коллежским асессором. Позже княгиня М. Н. Волконская напишет: «Последние восемь лет никогда не изгладятся из моего благодарного сердца, за это время генерал-губернатором был... Николай Николаевич Муравьев. Честнейший и одареннейший человек. Это он открыл для России Тихий океан в то время, когда французы и англичане лишили ее Черного моря. К нам он относился так же безупречно, как и его достойная и добрая жена» [4). В юношеские годы М. С. Волконский испытал сильное влияние Н. Н. Муравьева, одержимого идеей вернуть России Амур и утвердить ее государственность на Тихоокеанском побережье. Волконскому, как и другим молодым чиновникам, которых в начале управленческой деятельности Муравьева было немало, генерал-губернатор поручал важные задания, не делая никаких поблажек и скидок. За семь лет службы в Сибири Волконский исполнял весьма разнообразные и подчас чрезвычайно важные поручения. В 1851 году в качестве губернского секретаря Волконский находился в походной канцелярии Муравьева при осмотре им Забайкальского края, а затем как член следственной комиссии участвовал в следствии по делу правонарушений Нерчинского горного правления. В конце года он был командирован на маньчжурскую границу к правителям Урги с листом из Министерства иностранных дел на имя Пекинского трибунала внешних сношений. Когда в Тюменской области среди южнорусских переселенцев, направлявшихся на поселение в Енисейскую губернию, началась эпидемия холеры, Волконский был послан для принятия мер против эпидемии и организации помощи людям. Командированный в 1854 году на Якутско-Аянский тракт для обозрения его в хозяйственном отношении, в особенности на предмет расположения вдоль него новых крестьянских поселений, он осмотрел дороги от Якутска до Аяна и составил соображения об их устройстве. Под надзором Волконского организовано первое почтовое сообщение между Якутском и Аяном [5]. После того как успешно справился с важным делом снабжения провиантом Амурской экспедиции 1855 года, он получил ответственное задание на Амуре. На пространстве трехсот верст между Николаевским и Мариинским постами М. С. Волконский расселил около шестисот крестьян, вывезенных им из разных мест Сибири. Позднее, в 1903 году, в память о его созидательной деятельности основывается близ Хабаровска поселение Князе-Волконское, которое существует и поныне. В начале января 1856 года М. С. Волконский вновь был командирован в Ургу с секретным поручением по дипломатической части и для доставки пограничным правителям листа Сената на имя Пекинского трибунала внешних сношений. По возвращении отправился курьером в Петербург, где находился генерал-губернатор Н. Н. Муравьев, для доставки ему отчета о командировке и всех собранных сведений. В том же году М. С. Волконскому выпал счастливый жребий явиться в Сибирь вестником великой радости. В день коронации императора Александра II 26 августа 1856 года Н. Н. Муравьев отправил его из Москвы с высочайшим манифестом, которым всем декабристам даровалось помилование. Тогда же М. С. Волконскому, как и его отцу — С. Г. Волконскому, возвращен княжеский титул. За отличные усердные труды свои по службе в Сибири М. С. Волконский был награжден орденом Cвятого Владимира IV степени. Он навсегда покинул Сибирь и был назначен служить на Кавказ. Несмотря на «тычки и подножки» в Петербурге, генерал-губернатор Н. Н. Муравьев с необыкновенной настойчивостью, мужественно боролся за реализацию своей главной идеи — возвращение Амура России. С началом Амурской эпопеи генерал вел кочевую жизнь. За 8 лет (с 1853-го по 1869-й) в Иркутске, в своей резиденции он находился около двух с половиной лет, остальное время в дорогах, останавливаясь в местах разной степени цивилизованности [6]. Вопреки пессимистическим прогнозам в Петербурге 16 мая 1858 года в Айгуне Н. Н. Муравьев заключил с маньчжурскими представителями, уполномоченными императором, международный договор России с Дайцинской империей. Айгунский договор стал его звездным часом, венцом десятилетней борьбы за возвращение Приамурья России, за надежный амурский путь из Сибири к Тихому океану. Император Александр II возвел Муравьева в графское Российской империи достоинство с присоединением к имени его — Амурский. Посчитав, что главное дело своей жизни он сделал, генерал-губернатор Муравьев-Амурский подал в отставку, которая императором была принята без предложения дальнейшей службы. В феврале 1861 года сподвижники Муравьева-Амурского — военные, чиновники, которые с гордостью называли себя «амурцами» и «сибиряками», в одном из столичных ресторанов попрощались с графом. Он вынужден был уехать во Францию, на родину жены Екатерины Николаевны. В 1870-е годы едва ли не единственным российским корреспондентом жившего в Париже графа являлся князь М. С. Волконский. В эти годы Волконский служил в Петербурге и успешно продвигался по чиновничьей лестнице. Он был свидетелем того, как память о совершенном Муравьевым-Амурским для России в официальных правительственных кругах с каждым годом меркла. Единственным в столице оазисом памяти о Муравьеве-Амурском оставался амурский обед, на который ежегодно собирались соратники и почитатели графа. Уважение, дружба, симпатии, возникшие в совместной борьбе за высокую цель, часто требовавшей максимального напряжения моральных и физических сил, породили сильное искреннее чувство, которое связало их на всю жизнь. Побывавший в Приамурье, в Благовещенске летом 1881 года восточно-сибирский генерал-губернатор Д. Г. Анучин (1880–1884) был поражен, что казаки и крестьяне бережно хранили добрую память о бывшем генерал-губернаторе Восточной Сибири Н. Н. Муравьеве-Амурском, высоко ценили его государственные заслуги. Путешествуя по Амуру, Д. Г. Анучин воочию убедился, что «на всем его пространстве живет светлая память о Муравьеве и о его подвиге. Мысль о постановке ему памятника у всех амурцев созрела вполне сознательно, и осуществление ее было только вопросом времени» [7]. Известие о смерти графа Н. Н. Муравьева-Амурского, последовавшей 18 ноября 1881 года, отозвалось скорбью в сердцах его сподвижников. Выражая волю казаков, крестьян, священнослужителей, ремесленников, торговцев Приамурья, генерал-губернатор Анучин уже 2 декабря 1881 года письмом просил министра внутренних дел Н. П. Игнатьева «исходатайствовать высочайшее соизволение об открытии подписки на сооружение памятника Н. Н. Муравьеву-Амурскому». Императорское разрешение на сбор добровольных пожертвований для сооружения памятника Муравьеву-Амурскому вскоре было получено. Вслед за тем министр внутренних дел разослал генерал-губернаторам и губернаторам страны циркуляр о подписке и направлении жертвуемых денег в Иркутск на имя генерал-губернатора Д. Г. Анучина. Сбор пожертвований в Петербурге взял на себя М. С. Волконский. Одновременно Волконский обратился к императору за разрешением собирать в архивах материалы о Муравьеве-Амурском для посвященной ему книги. Получив такое разрешение, М. С. Волконский и Ф. А. Анненков начали сбор документов и материалов. Родственники и знакомые Муравьева-Амурского поспешили сообщить различные данные о нем. Графиня Екатерина Николаевна Муравьева-Амурская передала Волконскому все бумаги, оставшиеся после смерти мужа, также документы передали младший брат графа Александр Николаевич, его сестра Екатерина Николаевна Моллер и его племянник граф В. В. Муравьев-Амурский. Великий князь Константин Николаевич, как только узнал о предполагаемой книге биографии графа, прислал князю М. С. Волконскому свою подлинную с ним переписку, предоставив право предать ее гласности. Вдова М. С. Корсакова, бывшего генерал-губернатора Восточной Сибири, почитателя и последователя Муравьева-Амурского, передала собрание всей переписки Корсакова с Муравьевым за 1853–1858 годы. Содействие в сборе материалов оказали многие, в том числе приамурский генерал-губернатор барон А. Н. Корф, П. В. Шумахер, Е. М. Буссе, И. В. Ефимов, Я. П. Шишмарев и др. Графиня Екатерина Николаевна покрыла значительные издержки, связанные с обработкой материалов [8]. Формирование базы первоисточников для книги осложнялось тем, что в 1879 году сильнейший пожар в Иркутске, истребивший город, уничтожил все тамошние архивы, в том числе и большой архив Восточно-Сибирского генерал-губернаторства эпохи Н. Н. Муравьева-Амурского. Тем не менее за несколько лет был собран целый массив документов и писем Муравьева-Амурского, свидетельств и воспоминаний о нем. М. С. Волконский тщательно искал автора, которому можно было доверить ценный архив, способного создать книгу, достойную памяти графа Муравьева-Амурского. Его выбор пал на Ивана Платоновича Барсукова, действительного члена Императорского общества истории и древностей российских при Московском университете, автора жизнеописания Московского митрополита Иннокентия (Вениаминова), личности по духу очень близкой графу.
Широко обсуждался вопрос о месте памятника. Кроме Благовещенска назывались Иркутск и Владивосток. Решение этого вопроса отложили в связи с предположением о реорганизации Восточно-Сибирского генерал-губернаторства. Учреждение в 1884 г. Приамурского генерал-губернаторства, центром которого стала Хабаровка, внесло коррективы в эти обсуждения. Главный начальник нового генерал-губернаторства барон А. Н. Корф становится активным участником сооружения памятника. Ему были переданы Анучиным вся переписка и собранные деньги. На 26-м амурском обеде (3 марта 1886 года) бывшие подчиненные и почитатели графа Муравьева-Амурского решили избрать из своей среды Комитет для обсуждения вопросов, связанных с сооружением памятника. В его состав предварительно вошли адмирал и генерал-адъютант П. В. Казакевич, товарищ министра народного просвещения князь М. С. Волконский, тайный советник М. Н. Галкин-Врасский и отставной статский советник Ф. А. Анненков. Через год председателем Комитета был избран барон А. Н. Корф, а вице-председателем — князь М. С. Волконский. На первом своем заседании (27 октября 1886 года), заслушав сообщение А. Н. Корфа и обсудив его, Комитет решил поставить памятник Н. Н. Муравьеву-Амурскому в городе Хабаровке, в городском саду, на утесе, господствующем над местностью и упирающемся в реку Амур. При этом подчеркивалось, что Благовещенск по своему низменному положению, затопляемый Амуром, и по пограничным условиям местности менее всего подходит для постановки памятника. Мотивом памятника взят портрет Н. Н. Муравьева-Амурского художника К. Н. Маковского, на котором граф изображен в генеральском мундире на палубе военного судна. К участию в разработке проекта пригласили известных художников, скульпторов — Антокольского, Микешина, Опекушина и др. Комитет счел возможным остаток средств от памятника израсходовать на постройку дома для двух-трех инвалидов из местных казаков, которые бы осуществляли охрану памятника, а также на образование детей казаков [11]. На поданное Комитетом прошение император Александр III высочайше дал разрешение на постановку памятника графу Муравьеву-Амурскому в городе Хабаровке на утесе, в городском саду (27 ноября 1886 года). После этого Комитет опубликовал специальное объявление о конкурсе проектов моделей памятника. Между прочим в объявлении говорилось, что описание местности постановки памятника, копию портрета Муравьева-Амурского и его биографию можно получить у князя Волконского. Проекты памятника, а их оказалось восемнадцать, выставили на обозрение в зале дома М. С. Волконского. Их рассмотрели члены Комитета вместе с приглашенными, в числе которых были племянник графа В. В. Муравьев-Амурский, А. Н. Майков, А. И. Резанов, И. Е. Репин, М. Н. Боткин и др. Заседание проходило под председательством единогласно избранного М. С. Волконского. Собрание предоставило Комитету право изменять премированный проект. М. Н. Боткин предложил высоту статуи увеличить с предполагаемых 5 до 8 аршин [12]. Только при такой высоте она могла бы хорошо просматриваться с реки Амур. Оценка и премирование производились голосованием посредством подачи записок. Единогласно первая премия была присуждена академику А. М. Опекушину. Считалось, что «работа А. М. Опекушина в художественно целом была олицетворением энергии и силы и имела те самые качества, которыми должен был отличаться памятник, назначенный стоять на берегу возвращенного в наше время Амура» [13]. Затем опекушинский макет памятника Муравьеву-Амурскому был представлен в Аничковом дворце на обозрение императора Александра III и царского двора. Одобрив проект, Александр III указал на необходимость замены мундира, в котором был изображен граф, казачьим чекментом. Для лепки скульптуры таких громадных размеров Опекушину пришлось строить новую мастерскую. По этой и другим причинам изготовление скульптуры значительно отстало от первоначально намеченных сроков. Теперь организация исполнения памятника целиком зависела от М. С. Волконского, который к этому времени стал председателем Комитета по сооружению памятника. Ему пришлось вести многочисленные переговоры со скульпторами, литейщиками, решать множество повседневных практических вопросов. В то время, когда в Петербурге изготавливалась статуя, в Хабаровке под личным наблюдением генерал-губернатора А. Н. Корфа полным ходом шли работы по возведению пьедестала памятника. Для этого использовались найденные в тайге, в необитаемой местности, залежи светло-серого камня сиенита, отшлифованными плитами которого облицовывался пьедестал. В создании пьедестала деятельное участие принимали начальник инженеров Приамурского военного округа П. Ф. Унтербергер, военные инженеры Н. Ф. Александров и В. Г. Мооро. В октябре 1888 года в Хабаровке состоялась торжественная закладка памятника — был установлен пьедестал, который вместе с земляным подножием имел около 11,5 м высоты [14]. Считая своим долгом сообщать графине Амурской Екатерине Николаевне, жившей во Франции, о ходе создания памятника, князь Волконский послал ей фотографию эскиза бюста Муравьева-Амурского. В ответном письме она написала: «Я только что получила фотографию. Сходство приятное и необычное» [15]. Екатерина Николаевна получила фотографию и всей скульптуры. «Статуя замечательная, налицо явное сходство с оригиналом» [16], — ответила она князю. Екатерина Николаевна сожалела, что по старости лет не может отправиться в путешествие в Хабаровку на торжественное открытие памятника графу Н. Н. Муравьеву-Амурскому. Но она была счастлива узнать, что благодаря М. С. Волконскому в нем примет участие тот, кто носит его имя — их племянник Валериан Валерианович. В начале 1891 года в свет вышла книга И. П. Барсукова «Граф Николай Николаевич Муравьев-Амурский. Биографические материалы по его письмам, официальным документам, рассказам современников и печатным источникам. В 2-х частях». В первой книге, представляющей собой биографию графа, автор свел свою роль к минимуму: разработал архитектонику сочинения, сформулировал перечень вопросов каждой из 77 глав, построенных в строго хронологическом порядке, дал краткое пояснение отдельным фактам и т. п. Основное же содержание книги составили выдержки и цитаты из писем, записок, отчетов Н. Н. Муравьева-Амурского, а также разнообразные свидетельства его современников. В книге был воссоздан замечательный образ графа в историческом интерьере XIX века, его неутомимая деятельность, направленная на решение Амурского вопроса и утверждение государственности России на Тихоокеанском побережье. Многочисленные письма графа разнообразным адресатам, приведенные в книге, во многом являются образцом эпистолярного творчества, которым так славился XIX век и культуру которого в ХХI веке мобильной и глобальной связи человечество, по существу, утратило. Любимым корреспондентом Муравьева был его брат Валериан Николаевич, сенатор, псковский губернатор. В книге приведено более 50 муравьевских писем, адресованных ему на протяжении почти 30 лет. Многолетним муравьевским адресатом был М. С. Корсаков, двоюродный брат, сменивший графа на посту восточно-сибирского губернатора. Большую информацию содержат приведенные письма Муравьева министру внутренних дел Л. А. Перовскому, который относился к нему с доверием. В числе адресатов Муравьева-Амурского были императоры Николай I и Александр II, великий князь Константин Николаевич. Вторая книга являлась по существу ценным дополнением биографии Муравьева-Амурского, достоверным документальным подтверждением его масштабной преобразовательной деятельности на крайнем Востоке. Она содержала 160 подлинных документов, относившихся к деятельности графа в период с 1844 по 1861 годы, извлеченных из архива Министерства иностранных дел, из дел Комитета министров, департамента внешней торговли и др. Муравьевская записка «Опыт возможности приблизительного уравнения состояний и уничтожение крепостного права в Русском царстве, без потрясений в государстве», которая приведена во 2-й книге, ныне является важным документом отечественной историографии об отмене крепостного права в России. Около трети опубликованных документов посвящено урегулированию пограничного вопроса с Дайцинской империей. Об интенсивной работе Н. Н. Муравьева над решением Амурского вопроса свидетельствуют отчеты, рапорты и записки на имя императора (около 10), переписка с министром иностранных дел князем А. М. Горчаковым (20 документов), с директором Азиатского департамента МИД Е. П. Ковалевским (24 документа). Помещенные в книге документы раскрывают личность графа Н. Н. Муравьева-Амурского как крупного российского реформатора. Современники назвали 13-летнее управление графом Восточной Сибирью «муравьевским веком» на Амуре, подчеркивая тем самым масштабность личности графа и его дела. Книга И. П. Барсукова, изданная на средства М. С. Волконского, была встречена в российском обществе с интересом и одобрением. Правда, высказывались и критические суждения, которые сводились к обвинению в «панегирическом» тоне и «комплиментарности», хотя в книге воссоздавался сложный, противоречивый и взрывной характер генерал-губернатора. Заботу о распространении книги И. П. Барсукова взяло на себя Императорское Русское Географическое общество. Имея более чем столетний возраст, сочинение И. П. Барсукова и в ХХI веке сохраняет свою познавательную и научную ценность как наиболее полная и достоверная биография выдающегося государственного деятеля России ХIX века. Ныне книга имеет и большое источниковедческое значение. По сравнению с созданием книги возведение памятника на территории, отстоявшей от столицы на тысячи верст, оказалось делом исключительно трудоемким, сложным и хлопотным. Очевидно, М. С. Волконский и его единомышленники планировали приурочить открытие памятника в Хабаровке к 80-летию со дня рождения Н. Н. Муравьева-Амурского, которое исполнялось в августе 1889 года. Но сооружение памятника задержалось из-за ряда технических причин. На первых порах организаторы огорчались. Но когда стало известно, что летом 1891 года в Хабаровку прибудет цесаревич наследник Николай Александрович, завершавший путешествие по странам Востока, возникла счастливая идея совместить эти неординарные замечательные события. Изготовленная из бронзы статуя графа Муравьева-Амурского на несколько дней января 1891 года была выставлена в Михайловском манеже на обозрение жителей столицы. После этого разобранную на части ее упаковали в четыре ящика и по железной дороге отправили в Одессу, откуда на пароходе Доброфлота — во Владивосток. Поскольку ценный груз пришел на Дальний Восток, когда реки еще скованы льдом, его доставляли в Хабаровку гужевым способом. В солнечный день 30 мая 1891 года с участием наследника государя Николая Александровича, на высоком берегу Амура в Хабаровке торжественно был открыт великолепный памятник графу Н. Н. Муравьеву-Амурскому [17]. Как и замышлял князь М. С. Волконский, памятник получился грандиозным и выразительным. В церемонии открытия участвовали прибывший по этому случаю любимый племянник графа В. В. Муравьев-Амурский, а также депутации городов Благовещенска и Николаевска и казачьих войск Амурского, Забайкальского и Уссурийского. Кстати, Валериан Валерианович заранее вручил книгу-биографию Муравьева-Амурского цесаревичу Николаю Александровичу, главному начальнику края А. Н. Корфу и др. Перед многочисленными присутствовавшими бронзовый генерал Муравьев-Амурский предстал твердо, уверенно стоящим над разорванной цепью, держа в одной руке подзорную трубу, в другой — свиток текста Айгунского договора. На бронзовых досках по четырем сторонам цоколя пьедестала тематически размещались несколько десятков имен активных сподвижников генерала, прославившихся своими делами в Амурско-Тихоокеанской эпопее. С южной стороны, обращенной к Амуру, перечислялись те, кто участвовал в двух экспедициях на Амуре в 1854–1855 годах, в том числе Н. Н. Муравьев, М. С. Корсаков, П. В. Казакевич, М. С. Волконский, участники ученых экспедиций Л. И. фон Шренк, К. И. Максимович, Р. К. Маак, а также супруга генерал-губернатора Екатерина Николаевна Муравьева-Амурская. Здесь же находилось и имя топографа В. В. Ваганова, убитого в Монголии. На доске с западной стороны перечислялись имена участников занятия устья реки Амур в 1849–53 годах в экспедициях под командованием капитана 2-го ранга Геннадия Ивановича Невельского: лейтенанта Н. К. Бошняка, лейтенанта П. Ф. Гаврилова, майора Н. Б. Бусселя, супруги начальника экспедиций Екатерины Ивановны Невельской и др. С северной стороны цоколя пьедестала на доске размещались имена участников заключения Айгунского трактата (16 мая 1858 года): Н. Н. Муравьева, архиепископа Иннокентия, Е. К. Бюцева, П. Н. Перовского, М. И. Венюкова, Я. П. Шишмарева, о. Александра (Сизых) и др. На доске с восточной стороны пьедестала перечислялись участвовавшие в Амурских экспедициях военные соединения, части Забайкальского казачьего войска, артиллерийские бригады, суда и их командиры. Особой строкой стояло «600 первых крестьян-переселенцев под началом М. С. Волконского». Благодаря этим заполненным именами доскам памятник приобрел новый характер: он стал памятником и для сотен участников амурской эпопеи генерала Муравьева, своеобразной историей возвращения Приамурья России. В этом заключалась особенность возведенного на Дальнем Востоке памятника графу Н. Н. Муравьеву-Амурскому, в значительной степени отражавшей характер действий генерал-губернатора Восточной Сибири. Генерал-губернатор Приамурского края А. Н. Корф и председатель Комитета М. С. Волконский, столь много потрудившиеся ради увековечивания памяти графа, обменялись телеграммами. Из Хабаровки А. Н. Корф писал Волконскому: «Вчера в присутствии Его Императорского Высочества наследника цесаревича достойно почтена память графа Муравьева-Амурского освящением воздвигнутого ему памятника. Фигура, пьедестал и место постановки памятника чрезвычайно удачны. Не откажите сообщить членам Комитета. Барон Корф» (31 мая 1891 года). В ответной телеграмме из Петербурга М. С. Волконский подчеркнул, что устройство памятника графу Муравьеву-Амурскому имеет историческое значение, выразил горячую признательность наследнику цесаревичу за милостивое его присутствие при открытии памятника. Комитет по устройству памятника и все сочувствующие этому делу «...молят Бога о благополучном его проследовании по пути, Муравьевым проложенным» [18]. Несомненно, участие в церемонии открытия памятника графу Н. Н. Муравьеву-Амурскому в Хабаровке наследника Николая Александровича (через три года он стал императором Николаем II) придало ей особую торжественность и государственную значимость. Высшей наградой для князя М. С. Волконского — председателя Комитета по сооружению памятника Н. Н. Муравьеву-Амурскому — стала благодарность графини Екатерины Николаевны Муравьевой-Амурской. В одном из писем князю она написала: «Как же выразить Вам, дорогой Мишель, мою признательность за все то, что Вы делаете и сделали в память о моем дорогом покойном. Только такое сердце, как у Вас, было способно заняться этим делом и довести его до конца. Любой другой отказался бы от этого и не вынес бы всех трудностей, которые Вы испытали» [19]. А В. В. Муравьев-Амурский с корабля, следовавшего во Владивосток на торжества в Хабаровку, в письме князю Волконскому признался: «Как Муравьев, я вечно буду помнить и ценить то, что Вы сделали для моего имени. Но и как русский, я, может быть, первый понял еще большое и глубокое значение Ваших десятилетних трудов, которые готовы увенчаться полным успехом» [20].
Сооружение выразительного памятника и издание солидной книги-биографии явились крепким основанием в увековечивании памяти графа Н. Н. Муравьева-Амурского — выдающегося государственника России. Однако в ХХ веке скульптуру и книгу ожидала чудовищная судьба. Посчитав памятник графу Муравьеву-Амурскому символом самодержавной власти, Дальревком в 1925 году постановил снять скульптуру с пьедестала и передать ее музею, что равносильно было уничтожению. Правда, позже пьедестал был признан памятником культуры, охраняемым государством. Свыше 60 лет он являлся для хабаровчан укором и скорбным напоминанием. Книга же И. П. Барсукова «Граф Н. Н. Муравьев-Амурский», помещенная в редкий фонд библиотек с ограниченным доступом для читателей, со временем превратилась в библиографическую редкость. В конце ХХ века, когда начались трансформации в российском обществе, в Хабаровске возникло движение общественности за восстановление памятника графу Н. Н. Муравьеву-Амурскому. Был организован сбор пожертвований, установлена связь со скульпторами Петербурга, которые обнаружили важные материалы о скульптуре Муравьева-Амурского. При поддержке властей Хабаровского края состоялась договоренность о восстановлении скульптуры. К удовольствию хабаровчан, всех дальневосточников, в 1992 году бронзовая скульптура графа вновь и теперь навсегда взошла на свой пьедестал. А годом ранее осуществилось давняя мечта амурцев о переносе праха Н. Н. Муравьева-Амурского из Парижа в Россию. В торжественной обстановке он был предан дальневосточной земле во Владивостоке. С участием Центра Национальной Славы России на российском Дальнем Востоке торжественно и широко отмечались 150 лет заключения восточно-сибирским генерал-губернатором Н. Н. Муравьевым-Амурским Айгунского договора о границе с Дайцинской империей (2008) и 200-летие со дня рождения графа (2009). Полуторавековая историческая дистанция показала политическую прозорливость Муравьева-Амурского, убедительно доказала геополитическую значимость прочного утверждения России на Тихоокеанском побережье. Центром празднования являлся возрожденный памятник графу Муравьеву-Амурскому в Хабаровске. А главным подарком стало изданное репринтным способом сочинение И. П. Барсукова «Граф Н. Н. Муравьев-Амурский» в двух книгах. Созданный М. С. Волконским и его соратниками в конце ХIХ века твердый фундамент увековечивания памяти графа Н. Н. Муравьева-Амурского продолжает укрепляться и в ХХI веке. Нина ДУБИНИНА ИСТОЧНИКИ И ПРИМЕЧАНИЯ
|
|||
|
|