Не все еще тропы пройдены

Уму непостижимо — полтора года подряд в путешествии! В совершенно дикой тайге, без карт местности, без связи, без снабжения, без возможности вызвать помощь — такое под силу только великому путешественнику. Кто ходил по нашей Уссурийской тайге, поймет всю сложность и риск подобных экспедиций. Пожалуй, более ярких энтузиастов-исследователей, чем Владимир Клавдиевич Арсеньев, в наших краях и не бывало.

Безусловно, мы, самодеятельные туристы 1980-х, ему завидовали, старались подражать. Ночевали под пологом у костра, терпели невзгоды, познавали окружающую природу. Но при честном рассмотрении все это казалось некой игрой в первопроходцев. И причина в том, что Арсеньев, путешествуя, открывал. Геология, речная система, полезные ископаемые, археология, история, этнография, население, промыслы, ботаника, зоология, языки народностей, дороги и пути — это неполный перечень интересов исследователя, и в каждом из этих направлений он делал серьезные открытия. Все на пути В. К. Арсеньева было ново, все приносило пользу науке и государству. Но ко времени наших путешествий эпоха географических открытий завершилась, нам осталось лишь открывать мир для себя. А хотелось настоящего.

Наш проводник Михаил Прокопьевич Деревнин

К 1992 году наша туристическая семья — родители Виктор и Татьяна и дети Володя и Света — имели за плечами полторы сотни походов общей протяженностью около трех тысяч километров. Особенно мы гордились двумя походами по побережью Японского моря: от Ольги до Находки и от Тернея до Ольги, каждый протяженностью 400 км. Нужно отметить, что до начала 1990-х побережье было закрыто для посещения по пограничному режиму, поэтому мы ощущали себя чуть ли ни первопроходцами. Действительно, берега по большей части были безлюдны, девственно чисты и посещались лишь дикими зверями. Теперь, в 1992 году мы хотели пройти самую труднодоступную часть побережья Приморского края от границы с Хабаровским краем до Тернея.

Как и в предыдущих походах, наш путь местами совпадал с маршрутами известных путешественников, в том числе с путями экспедиций Арсеньева. Хотелось, чтобы следующий наш поход принес реальную пользу. И мы обратились в научные учреждения. Ведь не каждый ученый может забраться в столь дальние и труднодоступные места.

Схема Сеселевского укрепления из нашего дневника

Нам повезло! Орнитологи дали задание по учету птиц на побережье, энтомологи попросили собрать коллекцию насекомых. Проявили интерес к малоизученному району и археологи. Нам объяснили, как именно искать археологические памятники, как их документировать, ознакомили с разными археологическими культурами. В беседах с учеными выяснилось, что Арсеньев в своих путешествиях открыл более 200 археологических памятников, многие из которых остались неисследованными современной наукой из-за неизвестности их местоположения. Этот факт нас потряс! Как же так? Можно ли утратить открытия великого Арсеньева?! Конечно, наши возмущения были наивны. В действительности дело обстояло гораздо сложнее.

Мы окунулись в розыски сведений об археологических открытиях В. К. Арсеньева. Поиск привел к единственному источнику: вся информация содержалась в дневниках исследователя. Но они хранились в фондах Общества изучения Амурского края, считались чуть ли не главным достоянием этой организации и были категорически недоступны, тем более лицам посторонним.

Мы добились. Нас приняли в ОИАК в качестве самостоятельной семейной группы под претенциозным названием «Дерсу». Нам утвердили экспедицию по Тернейскому району, помогли материально. Но самое главное, нам разрешили пользоваться подлинными походными дневниками великого исследователя!

Легендарный водоем

Дневники поразили каллиграфическим почерком, качественными рисунками и схемами, емкостью и точностью изложения. В последующем выяснилось, что описания Арсеньева столь точны, что спустя восемь десятков лет мы могли определять места, им описанные, вплоть до мест ночевок его отряда. Изучение дневников показало, что неизвестными остаются более 20 археологических памятников в районе нашего предстоящего путешествия. Нам предоставлялась реальная возможность вернуть из забвения открытия нашего кумира.

Не стану останавливаться на подробностях 700-километрового похода. К счастью, мы вели дневники, и не только во время путешествий, но и в повседневной жизни. Совсем недавно детальные описания трех больших походов по приморскому побережью вместе с обстоятельствами городской жизни в трудный период «перестройки» и разрушения СССР были опубликованы в книге «Наши тропы и наши костры, запах счастья, свободы и дыма». Второй том полностью посвящен походу 1992 года по Тернейскому району. По итогам экспедиции мы подготовили отчет, который теперь уже можно считать историческим документом. Ниже приведу лишь некоторые выдержки и иллюстрации, касающиеся открытий В. К. Арсеньева.

Маршрут нашего похода совпадал с путями трех экспедиций Владимира Клавдиевича. На участке от реки Нахтоха (сейчас Кабанья) до Тернея мы шли «по следам» экспедиции 1907 года. С маршрутом 1908 года наш путь совмещался только на самом северном участке от реки Самарги до границы с Хабаровским краем. В 1911 году Арсеньев занимался в Тернейском районе борьбой с хунхузами и браконьерами и попутно продолжал исследования. В тот год он прошел все побережье к северу от поселка Терней, обследовал все крупные реки. Но, к великому сожалению, дневники экспедиции 1911 года утеряны, поэтому восстановить точный маршрут той экспедиции невозможно.

Дом на Соёне

В архиве ОИАК имеется «Предметно-тематический указатель к экспедиционным дневникам В. К. Арсеньева, составленный им самим». В нем есть ссылки на сведения, по крайней мере, о восьми археологических памятниках, содержащиеся в дневнике за 1911 год. Увы, эта историческая информация утеряна безвозвратно. Но и того, что удалось выяснить из походных дневников великого путешественника, нам хватило для поддержания исследовательского энтузиазма на протяжении двух с половиной месяцев похода.

Первые из «утерянных» археологических памятников Арсеньева нам удалось отыскать на реке Соён, которая сейчас называется Живописной. Здесь исследователем выявлена целая группа материальных свидетельств прошлого. Река Соён относительно небольшая. Вот как описывает ее сам Арсеньев в книге «Дерсу Узала»: «Река эта... состоит из двух речек — Гага и Огоми, длиною каждая 7–8 километров, сливающихся в 1 ½ километрах от моря. Река Гага имеет три притока... Речка Огоми имеет два притока... Около устья Соён образует небольшую, но глубокую заводь, соединяющуюся с морем узкою протокою. Эта заводь и зыбучее болото рядом с ним — остатки бывшей ранее лагуны».

В 1907 году Арсеньев застал здесь два дома, в которых жили трое мужчин, две женщины и двое детей. Через 85 лет мы застали три дома, один из которых был брошен, и пятерых фермеров. Да и жили они здесь лишь второй год. А до того плодородные земли пустовали много лет.

И как же нам повезло: старший из фермеров Михаил Прокопьевич Деревнин, дядя Миша, как он представился, оказался старожилом этих мест. На Соён он приехал мальчишкой с родителями в 1940 году, когда здесь располагался лагерь заключенных. Дядя Миша подробно рассказал о «зоне», в которой были леспромхоз, лесопилка, рыбокомбинат, несколько пасек. Была и отдельная зона для «врагов народа». С началом войны лагерь ликвидировали, на его месте образовали военный совхоз, который существовал до 1957 года. Дядя Миша знал здесь все окрестности и вызвался показать нам единственную «сопку с осыпью» — примету древнего укрепления, указанную в дневнике Арсеньева.

Схема приустьевой части реки Соён из нашего дневника

Из нашего дневника: «Да, путь через болота таков, что сам я, наверное, не решился бы вести свою команду. Трава по плечи, местами выше головы, и болото — вода по щиколотку и выше. Все это дышит, шевелится. Но мы шли за широкой спиной энергичного, опытного и с детства знающего свои места человека и поэтому не боялись. А красиво-то как! Место слияния всех рек, составляющих Соён, представляет собой обширную, заболоченную равнину, вокруг которой красивые синие горы и долины этих речек, а сама равнина покрыта красивейшим ковром зелени и цветов. А дядя Миша рассказывает: «Здесь идет хорошая зимняя дорога. Когда-то везде здесь были хорошие дороги. Зеки делали: клали бревна, скрепляли железными полосками и сверху засыпали щебнем. До сих пор местами эти бревна есть».

Укрепление мы отыскали на берегу речки Сеселевки — правого притока Соёна. Здесь на склоне сопки и у ее подножия были и валы, и рвы, и западины — вероятно, углубления на местах жилищ, и явно прослеживалась дорога. Дядя Миша утверждал, что в этом месте никогда дороги не было. То есть выявленная нами дорога древняя, как и все сооружения.

Описание укрепления в дневнике Арсеньева не полностью совпадает с тем, что обнаружили мы. Схема, приведенная Арсеньевым, настолько схематична, что на ней речка Сеселевка вообще отсутствует, а укрепление показано крестиком. Поэтому нельзя с полной уверенностью сказать, что мы открыли именно то укрепление, о котором сообщает исследователь.

Схема Соёнского городища из походных дневников В.К. Арсеньева

Обрадованные нашим открытием, мы пошли на горячий источник, который находится неподалеку. Источник этот описан в книге «Дерсу Узала»: «На реке Гага, как раз против притока Ада, в пяти километрах от моря есть теплый ключ... Здесь, собственно говоря, два ключа: горячий и холодный. Оба они имеют выходы на дне небольшого водоема, длина которого равна 2, ширина 5 и глубина 0,6 метра. Со дна с шипением выделяется сероводород. Температура воды равна +28,1°...»

Пока мы добирались к этому месту, дядя Миша рассказал, что в 1940 году заключенные там построили «санаторий»: застекленный бассейн, ванны и прочее. «Зеки» и обслуживали лечебницу. По словам нашего проводника, лечились здесь от всех болезней, особенно от болей в суставах: «Люди приезжали на телегах, а уходили пешком здоровые».

Мы застали источник в таком виде: сруб размером 2×2 м, глубиной 1 м, с чистой голубой водой. Со дна идут пузырьки газа, запаха сероводорода нет. Измерили температуру, градусник показал 28°С. Холодный родник бьет в стороне от сруба в 3–4 метрах и утекает ручейком в болото, не смешиваясь с теплым источником. Недалеко от источника маленькая рубленая избушка. В ней уже несколько дней жил и лечился в целебной воде житель села Максимовка 1917 года рождения. По его словам, он ежегодно приезжал сюда лечить суставы.

На Соёне мы прожили четыре дня в том самом ничейном старинном доме посреди плоской приустьевой долины. Большую часть времени шел дождь. Но нам некогда было скучать. Во-первых, мы отъедались дарами дяди Миши. Он приносил то мясо изюбря, то красную рыбу. Просил иногда помочь проверить сети. И все время рассказывал об истории Соёна и окрестностей. Здесь недостаточно места, чтобы все описать, кому любопытно, загляните в нашу книгу.

Наша Схема соёнского городища

Однажды Михаил Прокопьевич повел нас показать, где стоял его дом, где была конюшня. И пока он рассказывал, Света с Володей нашли каменные орудия и осколки древней лепной посуды. Конечно, мы сделали глазомерную съемку, нарисовали план местности. Находки обнаружены на древнем песчаном валу, пересекающем долину параллельно берегу моря в полукилометре от уреза воды. Вал возвышается до 1,5 м над сырым лугом с черной торфянистой почвой и состоит из желтого песка. Несомненно, это остатки косы с тех времен, когда море было выше современного. Археологические находки подтверждают эту версию — они относятся к эпохе неолита.

Полагаем, что именно об этом археологическом памятнике идет речь в «Предметно-тематическом указателе к экспедиционным дневникам В. К. Арсеньева, составленном им самим». В разделе «Археология» этого документа имеется ссылка: «Вал на реке Соён — дневник 1911 г., стр. 148». Поскольку дневников 1911 года не сохранилось, нельзя утверждать наверняка, что нами обнаружен именно тот вал. Но хочется верить, что мы вернули науке открытие, сделанное В. К. Арсеньевым.

Там же, на Соёне, мы посетили еще один открытый им археологический памятник. Из нашего дневника: «После этого пошли мы с дядей Мишей к его дому, переплыли на лодке Соён и поднялись на невысокую сопку-мысок, высотой 30 м. Там нашли укрепленное городище с валом и рвом вокруг, с тремя воротами, с ямами большими и малыми внутри. Материал (керамика) лежит прямо на поверхности в районе жилищ и валов. Пока я снимал схему, дети набрали керамики. Место указано Арсеньевым точно, и схема в общем совпадает. Эта сопка находится при слиянии рек Севастьяновки и Живописной, на левом берегу Соёна, в 1.5 км от моря».

По этой схеме из дневника В.К. Арсеньева мы отыскали укрепление Малая Карыма

Через три дня мы добрались до мыса Теплого, который в прошлом назывался Малая Карыма. Тут отыскали древнее укрепление, единственное упоминание о котором имеется в путевом дневнике Арсеньева за 1908–1909 годы. На «Схеме старинной дороги около Соёна и Амгу» укрепление показано точкой без каких-либо объяснений. После Арсеньева этот объект никем не обследовался.

Укрепление обнесено высокими валами и примыкает к краю обрыва. Современная тропа проходит через это укрепление. Судя по рельефу местности, и в древности этот путь был наиболее удобным, если не единственно возможным для сообщения вдоль берега моря, а потому укрепление могло иметь охранно-контрольные функции. Таким образом, мы отыскали еще один исторический памятник, открытый Арсеньевым.

Далее наш путь лежал на реку Кему. Мы специально запланировали изрядный маршрут в сторону, чтобы попытаться отыскать средневековое городище, подробно описанное исследователем в путевом дневнике за 1907 год. Оно находится на правом берегу Кемы недалеко от впадения в нее притока Ильмо (сейчас река Тальниковая). Городище обнесено валами, причем с севера и запада целая система валов и рвов. Сохранность сооружений хорошая. Из юго-восточного угла укрепления есть спуск к древней дороге, идущей в сторону брода. Можно полагать, что этот брод использовался и в далеком прошлом, а городище выполняло контрольную функцию, охраняя переправу. Безусловно, мы сделали подробную съемку, зафиксировали все, что сумели обнаружить.

План городища Усть-Ильмо, выполненный В.К. АрсеньевымГородище Усть-Ильмо оказалось последним найденным объектом из наследия В. К. Арсеньева. Но попутно удалось обнаружить еще десяток ранее неизвестных археологических памятников различных исторических эпох. Все археологические материалы мы передали в Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН. Подробные археологические отчеты хранятся в том же ИИАЭ ДВО РАН во Владивостоке и в Институте археологии в Москве. Полностью наше путешествие с описанием населенных пунктов, природы, орнитологических наблюдений, археологических находок, природных объектов и интересных людей — в отчете, хранящемся в архиве Общества изучения Амурского края во Владивостоке.

Это настоящее счастье — прикоснуться к наследию великого путешественника, пройти его дорогой, увидеть те же места и даже ночевать на месте его бивака. Мы рады, что смогли восстановить хоть крупицу утраченных открытий Владимира Клавдиевича Арсеньева. А еще мы многое переосмыслили, многое поняли, в том числе и то, что человек может одолеть любые препятствия, если только сильно пожелает.

Виктор КВАШИН

P. S. Книга «Наши тропы и наши костры, запах счастья, свободы и дыма...» в двух томах доступна по ссылкам:
https://ridero. ru/books/nashi_tropy_i_nashi_kostry_zapakh_schastya_svobody_i_dyma/
https://ridero. ru/books/nashi_tropy_i_nashi_kostry_zapakh_schastya_svobody_i_dyma_1/
Электронная версия — бесплатно