Легенды и предания, представленные в этой публикации, были собраны в Приморье Екатериной Николаевной Сыстеровой в 30–60-х годах XX века. Вместе со своей матерью Ефросинией Ананьевной Ляховой они учительствовали в Дальнереченском районе и всю жизнь были неутомимыми собирателями фольклора. Ученые знают, что подобные материалы не имеют цены, поскольку взяты они из самой гущи народной жизни и потому отражают реальную картину. И если учесть, что в тот период в изучении славянского фольклора на Дальнем Востоке был существенный пробел, то вклад Е. А. Ляховой и Е. Н. Сыстеровой в формирование исторического и культурного пространства славянских народов в Приморском крае на самом деле уникален.
В 1986 году в издательстве Дальневосточного университета (Владивосток) вышел сборник «Фольклор Дальнеречья, собранный Е. Н. Сыстеровой и Е. А. Ляховой». В нем лишь часть богатейшего материала, но даже это, по словам составителя Л. М. Свиридовой, помогает увидеть картину формирования дальневосточного фольклорного пласта. Причем опубликованные в сборнике сказки, легенды, предания, пословицы, поговорки, песни и т. д. позволяют представить картину бытования фольклора не только в одном Дальнереченском районе, но и во всем Приморье, так как репертуар Дальнеречья типичен для Дальнего Востока.
Часть фольклорных материалов Е. Н. Сыстеровой в настоящее время хранится в Государственного архиве Хабаровского края.
Очарованные песней
Легенда
Как-то раз весенним теплым вечером, когда расцвела у речки черемуха и желтым порошком покрылись сережки вербы, сидели на бревнах мужики, курили и между собой разговаривали. А по улицам прохаживались девушки с ветками черемухи в руках и пели песни. Прислушался один старик да и говорит:
— Сколько ни поют песен, а все равно в каждой из них про любовь говорится.
— Ну нет, — возразил другой, — есть песни и без слов про любовь.
Заспорили.
И в это время подошел к ним дряхлый старец с бородой до колен, с сивой бородой и огромным лбом. Поклонился он мужикам и молвит:
— Слышал я ваш спор, добрые люди, вот что скажу вам: если вы, ваши женщины и девушки, малые ребята и старые старики споете двадцать песен, в которых не будет ни слова о любви, из моря поднимется огромный клад и дастся вам в руки. Приходите завтра к морю!
Поклонился и пропал.
Всю ночь думали, гадали, ломали голову все в селе, ходили совещаться в соседние села и на хутора, а утром чуть свет уж собрались на крутом обрыве у берега моря. Внизу пенились и бушевали волны, на горизонте из-за тумана пробивались первые лучи солнца. Стали подходить к берегу и петь одну за другой песни девушки, женщины, дети и мужики. Припомнили все солдатские, все разбойничьи песни, заранее проверенные стариками.
И вот в пучине морской что-то забурлило, волна вздулась и опала, и показался из воды огромный сундук. Весь залеплен он был тиной морской, усеян ракушками и оброс водорослями. Но и сквозь тину зеленую видно было, что вылит он из серебра и окован золотом. С каждой новой песней он все выше поднимался из воды. Но вот медленнее стало его движение: перепели все песни женщины и девушки, старики и дети, где нет ни слова о любви. А где наберешь их столько?
Но все же вспоминали старики, выходили на берег и дрожащими глухими голосами пели о тяжелой крепостной жизни, о забитых, замученных солдатах, о разбойничках, бежавших в леса от жестоких господ.
Уж девятнадцать песен было спето. И больше никак не могли вспомнить люди ни одной, где не упоминалось бы о светлом чувстве — любви. И вышла тогда на берег молоденькая девушка с голубыми сережками в ушах и запела:
Что ты не пришел, как месяц взошел,
Как я тебя ждала!
Чи коня не мав, чи стежки не знав,
Чи мать не пускала?
Такого голоса, такой волнующей нежности, такого светлого взгляда не слыхали и не видали еще люди. Заслушались, потупившись, мужики и бабы, замерли, обнявшись и положив друг на друга головы, девушки, притихли резвые ребятишки, а парни не спускали с нее глаз. А один из них, молодой, неискушенный, в простоте душевной и от избытка чувств даже подошел поближе, весь побледнел. А когда она закончила, швырнул шапку себе под ноги. В это время налетел ветер, донес до слуха людей тяжелый всплеск воды. Оглянулись люди: сундук медленно уходил в глубину. Покрыла его сначала зыбкая пена, а потом зеленая вода — и скрылся он в пучине. И тут опять невесть откуда появился перед народом седой старец.
Указал он посохом на море и сказал с укором:
— Эх, люди, люди! Не будь этой самой любви, какое было бы богатство, радость, счастье!
Но тут выступил из толпы молодой парень, тот самый, очарованный песней, и ответил:
— Эх, дед, дед! Не знаешь ты, где и в чем богатство, радость и счастье!
Комментарий
Эту легенду рассказал мне мой дед, брат маминого отца, Иван Петрович Моисеевцев (по-уличному Петрушкин). Он был очень стар, маленький, как гном, совершенно седой, худой, с лицом, как на старинных иконах Николай Чудотворец изображался. (Это было в 1960 году.)
Приехал он к нам в Иман погостить, повидаться с родней, с друзьями проститься, если вдруг не придется больше увидеться. Лето, жара печет, а дед Иван в черной сатиновой рубахе, в кирзовых сапогах. Говорит, отпустили с работы на недельку.
— А где же вы работаете, Иван Петрович?
— Сторожем и истопником в горкоме партии в Новопокровке.
— Да что же вас заставляет работать? Ведь ваш
внук — секретарь райкома.
— Никто не заставляет, сам хочу. Там мне интересно, и работа отвлекает от мыслей о смерти.
Угостила я деда, села шить ему легкую летнюю рубаху, а он уселся рядом и стал рассказывать о себе, о своей жизни. Если бы записать, хватило бы на целый роман. Дед был, как живая книга по истории — что ни спроси, он все видел, слышал, знает не из летописи, а из жизни. Рассказал он и эту легенду, говорил глухим голосом, не спеша, глядя куда-то вдаль своими стариковскими мудрыми глазами. Я не перебивала его, и он, рассказав, долго молчал.
— Где вы, деда, слыхали это?
— А это еще в юности слыхал я от отца, он любил рассказывать, на каждый случай жизни знал свои истории.
— А что, деда, верили вы в клады, в нечистую силу, в Бога?
— Клады были, сам находил, когда разбирали старинный дом еще до революции в Могилевской губернии. А нечистой силой пугали слабонервных. Сам не верил.
— А в Бога?
— Смолоду верил, а потом... Бога упоминал только в пословицах да как не повезет.
Одинокий голос любви
Легенда
У бедняка китайца Ли Фу была жена-красавица. Звали ее Ту Теби, что по-русски означает «маленькая лягушечка». Увидел однажды богатый помещик красавицу, и разгорелись у него глаза. Стал он думать, как бы отобрать ему красавицу. Вспомнил, что дед бедняка Ли Фу был должен его отцу и предложил немедленно уплатить долг. Ушел на неделю бедняк в тайгу в надежде найти корень и откупиться. Голодал, мерз под дождем и ветром, но не нашел корня. Вернулся он домой и просит продлить срок расплаты. И тогда богач вынес решение: если до темноты долг не будет погашен, красавица Ту Теби будет принадлежать ему. Заплакал китаец-бедняк и снова ушел в тайгу.
А Ту Теби подождала до обеда, не вытерпела и тоже побежала в тайгу. Только вступила она в лес, как сразу нашла корень! Долго кричала, звала мужа, да все напрасно, уж
и солнце зашло... И тогда обратилась Ту Теби в птицу и полетела искать мужа. Так до сих летает и зовет, кличет, ищет Ли Фу.
Это очень осторожная птица. Непросто ее увидеть, потому что днем она молчит, а по вечерам и ночью кричит тоскующим голосом. Если прислушаться, то отчетливо слышно: «Ли Фу! Пан-цуй! Ли Фу! Пан-цуй!»
— Это она мужа пропавшего зовет, показать хочет, где корень растет, — говорят корневщики и идут на голос, надеясь на богатую добычу.
Птица эта питается ягодами женьшеня, вьет свое гнездо поблизости от этого растения, которое растет семьями, поэтому и корневщики часто не напрасно прислушиваются к голосу певуньи.
Комментарий
Записано со слов корневщика-любителя Ивана Харламова в селе Ариадном в 1956 году. Он слышал ее от других стариков-корневщиков, с которыми искал еще в 1920 году женьшень.
Счастье не измерить богатством
Предание
В селе Лобановка жил бедный парень Григорий Мельников. Взяли его в армию, и воевал он в Германскую войну в Литве. Понравилась ему литовская девушка из богатой семьи. Она тоже его полюбила, но ехать с ним в такую даль отказалась. Тогда он решил действовать через ее отца. Расписал ему, что он богач и есть у него три лавки. Согласились родители девушки и отдали дочь за красивого удалого солдата. Привез тот невесту в родную Лобановку, собрал гостей. Сидят они все в его низкой и темной хате с земляным полом.
— А где же твои лавки? — спрашивает молодица.
— А вот на одной ты сидишь, на второй кум с кумой да соседи, а на третьей чугуны да лохань стоят, — ответил муженек.
Засмеялась и заплакала молодая жена, да и осталась жить в Лобановке. Была она большая мастерица лечить людей травами, шить и вышивать, все завидовали Григорию и говорили:
— Хоть и обманом, а добрую жену взял в Литве Гришка, и живут они хорошо.
Комментарий
Этот случай действительно произошел в селе Лобановка Калининского района в 1916 году, теперь же о нем рассказывают как о сказке. Записано со слов внука Мельникова Николая Васильевича в 1956 году в городе Имане.
Записала Екатерина Сыстерова.
Декоративные росписи Виктора Пичуева
