На каждом фестивале творчества коренных народов Дальнего Востока, которые проводятся в Хабаровске и за его пределами, всегда найдется на что посмотреть и случайно заглянувшим сюда людям, и специалистам — историкам, этнографам, искусствоведам. Немало интересного оказалось и на Втором Дальневосточном международном фестивале художественных ремесел «Живая нить времен». В разделе выставки, посвященной нивхской культуре, среди халатов из рыбьей кожи и украшений расположился интереснейший предмет. Это было копье. В кратком пояснении значилось: «Копье для охоты на медведя. Село Нижнее Пронге. Николаевский район». Среди всех экспонатов выставки оно было, пожалуй, единственной старинной вещью. Высота копья около 170 см, толщина древка около 4 см, венчает его листовой наконечник, украшенный традиционным орнаментом. Орнамент хорошо виден, хотя краска, которой он был некогда покрыт, частично стерлась. Зато теперь на наконечнике лучше проступает рельеф узора. У копья черешковый монтаж, наконечник крепится к древку с помощью двух ушек внизу раструба, сквозь которые продет шнур, крепко обмотанный вокруг хвостовика и ниже. Таким образом, нижняя часть обмотки подходит как раз под руку охотника. Примерно в середине этой обмотки в древко вделано небольшое кольцо, в котором лезвие-полумесяц рогами вниз от острия копья. На самом деле лезвием этот полумесяц не является. Исходя из того факта, что копье презентуется как охотничье, приспособление могло служить поперечиной, как в случае с рогатиной. Правда, для поперечины оно слишком маленькое, находится слишком низко и направлено рогами вниз, так что функций своих выполнять не может. Каким же было предназначение этого копья? Конечно, сразу возникло предположение, что полумесяц — это крепление к поясу. Но тогда где перекладина, спросили у меня, раз это копье на медведя? Ведь рогатины были огромными и всегда имели перекладину. Чтобы развеять это распространенное заблуждение и определить назначения деталей нивхского копья, обратимся к методу описания и сравнения. В арсенале дальневосточного древкового оружия — копья, совни, рогатины, пальмы и топоры. Копье представляло собой прямое древко с наконечником на конце. У коренных народов Севера и Дальнего Востока была обширная практика применения разнообразнейших копий и пик — как боевых (заимствованных у предков народов, населяющих Приамурье в Средневековье и ранее), так и охотничьих. Копьем можно было при желании отбиться от недруга, его можно было метнуть, добыть с его помощью зверя, а транспортировка не требовала больших сил. К перечню копий относились и простейшие остроги, бытовавшие у всех народов мира, и кованые копья с хитрым механизмом гарпуна. Рогатина — это копье в рост человека (а не двузубые вилы), с острым наконечником рожон и толстым крепким древком которое называется искепище (в боевом древковом оружии — ратовище). Разберемся с поперечиной-перекладиной. Форма рогатины — это широкое длинное перо (собственно наконечник) с поперечиной у основания. Суть этой поперечины — не дать перу слишком глубоко войти в тушу зверя, поскольку лишь в таком случае зверь будет быстрее терять силы от кровопотери. Перо рогатины обязательно снабжалось широкими долами, способствующими сильной потере крови (впоследствии термин кровосток совершенно неоправданно и довольно часто применялся к клинковому оружию). Существовала и разновидность рогатины, отличавшаяся как раз поперечиной, которая была деревянной, подвязывалась к основанию пера и не позволяла медведю достать охотника. Такая перекладина была более широкой и подвязывалась к копью ремнем через специальную серьгу. Словом, поперечины-перекладины играли несколько разную роль. Пальма, по мнению ряда искусствоведов, соединяла роли топора, копья и ножа и применялась при продвижении сквозь густые заросли, при забое оленей, при рубке дерева для строительства и костра, а также в обороне. Не будет ошибкой сказать, что пальма эволюционировала от рогатины, хотя, по словам А. Д. Мухачева, «их перековывали из топоров». Существовал еще один специфический тип копья — с лезвием-колючкой на обратном конце. Называлось такое оружие фонка и представляло собой обыкновенный хорей (погонный шест) с установленным на его обратном конце коротким железным наконечником. Шест с таким зацепом служил торможению, повороту на скорости и отбиванию от волков, если они погонятся за нартой. В древних сказаниях немало упоминаний о приеме, когда фонкой бьют волка назад, обратным ударом, сидя в нартах. Сугубо прикладное оружие, а не декоративное, целиком направленное на практику. Причем в перечне классификаций древкового оружия вполне определенно сказано, что «на противоположном конце древка иногда может быть небольшой дополнительный наконечник — подток». Нет упоминаний, что в случае отсутствия собственно боевой части фонка попадает в ряды другого вида оружия. Крайне интересное оружие — совня, похожая на пальму. Это та же рогатина, но с изогнутым однолезвийным наконечником. Что касается топора, то это наиболее распространенное оружие-орудие, известное с древнейших времен и сочетающее функции защиты и обработки материалов, и оно не требует подробной характеристики. Правда, на охоту топор брали крайне редко, но в домашнем обиходе он был необходим. Казалось бы, из всех описанных типов для медвежьей охоты подходит только рогатина, однако фактом остается то, что на Дальний Восток рогатина попала только с приходом русских, и по статистике случаев неудачной охоты с рогатиной куда больше, нежели с пальмой и копьем. На пальме нет крестовин и быть не должно, т. к. удары ею рассекающие, с большой зоной и глубиной поражения. На копьях коренных народов тоже нет перекладин. Тут надо заметить, что взять медведя на охоте на прямое древко вообще сомнительно, за исключением берложной побудки еще сонного медведя, когда область действия ограничена логовом, а выход блокируется охотником. Зверь умный, подвижный, с прекрасным боковым маневром. Атакует он рывками, резко меняя направление атаки и удара. Скорее всего, резкая секущая практика, которую демонстрирует пальма, оказалась самой эффективной. Что касается копья, то его листовидный широкий наконечник, прекрасно отточенный, тоже может удержать зверя на расстоянии первыми же глубокими ранениями. Таким образом, наше Осталось ответить на вопрос: для каких целей служил полумесяц? Казалось бы, ответ однозначный — для ношения у пояса. Но дело в том, что его длина все-таки не метр и даже не полтора. Сомнительно, что охотник тащил по тайге более чем полутораметровую палку на боку, вместо того, чтобы нести ее в руке. Маневренность при креплении к поясу почти нулевая. В отличие от маневренности копья в руке, когда оно действует как продолжение руки, как дополнительная опора, к тому же копье в руке сразу находится в боевом положении. В случае если копье на поясе, его нужно сначала отцепить, а на это уйдут пусть даже всего несколько секунд, которых вполне достаточно, чтобы один зверь успел уйти, а другой — напасть. Можно предположить, что в руке у охотника должен быть лук, но лук-то занимает обе руки, а копье — одну. А идти по тайге с относительно компактным (от 140 до 160 см) луком у пояса, а А еще не стоит обращать внимание на белку: лучше не успеть натянуть тетиву, так как несешь копье, чем не успеть отстегнуть копье, напоровшись на медведя, потому что прицеливаешься из лука. Отвечая на вопрос, какую роль играли такие приспособления-полумесяцы, обратимся к европейской практике охоты на медведя. Охота на бурого медведя — крупного и очень опасного хищника — в Средние века считалась героическим делом, рыцарской игрой. Долгое время медведей относили к разряду «вредных», поскольку порой они нападали на стада домашних животных. Охота на этого зверя была довольно широко распространена в Европе. Как правило, бурые медведи обитают в труднодоступных местах. В поединке с ними человек использовал специально натасканных собак, получивших название бэренбайсеры — крупных, с массивным костяком, сильно развитой сухой мускулатурой. При охоте применялись, как правило, пять парных сворок, в задачу которых входило обнаружить, остановить и отвлечь зверя своим нападением, для того чтобы следовавший за ними охотник мог приблизиться к своей жертве. Завидев медведя, первая пара лаем давала знать об этом другим собакам и охотникам и старалась задержать зверя до подхода подмоги. Объединившись, бэренбайсеры набрасывались на медведя и сражались с ним до тех пор, пока не подоспеет охотник, который, изловчившись, должен был заколоть зверя пикой или длинным кинжалом. Копья и кинжалы, как упоминается в исторической литературе, не имели дополнительных поперечин. Скорее всего, копья носили в руках, тем более что обычно на охоту брались слуги, которые и несли большую часть поклажи. Полумесяцев и других подобных деталей на их оружии не было. Может быть, это говорит в пользу того, что только одиночные охотники прикрепляли на копье какой-то прицеп, чтобы носить его у пояса. Теперь обратимся к другим широтам — Крайнему Северу. Здесь подобная ситуация, за тем исключением, что охотились чаще всего поодиночке. Но тоже с прямым копьем. «Белый медведь не считается у чукчей особенно опасным противником из-за его глупости и неповоротливости» (В. Г. Богораз-Тан. Восемь племен). В такой ситуации появилось еще одно предположение. Полумесяц расположен таким образом, что рука охотника во время атаки на зверя находится непосредственно вблизи него. В разных свидетельствах неоднократно упоминается поведение охотника непосредственно во время атаки. Скажем, у В. И. Даля есть рассказ «Рогатина», где находим такое описание: «Герасим еще-таки успел дать на него окрика и в тот же миг, подставив ему железо под самую грудь, быстро стал перехватывать руками по рогатине, упирал ее крепко в землю и отступал по мере того, как зверь на него наседал...». Конечно, у медвежатника Герасима имелась рогатина, которую нужно было упирать в землю. Но и при таком положении охотник должен был отступать, перемежая упоры копья с рывками зверя. С прямым копьем тем более нельзя было оставаться на месте, его нужно было периодически отдергивать. Возможно, полумесяц служил такой рукоятью, которую охотник по ситуации тянул то от себя, то к себе. От себя — для пущего упора (вместо упора в землю), более глубоко всаживая копье в рану, к себе — если надо было быстро вырвать наконечник из туши зверя. То, что охотник всаживал копье в зверя по многу раз, говорят и факты описания привозимых на торги шкур. Знаменитый русский медвежатник А. Ширинский-Шихматов писал: «Если бы вообще результаты охоты с рогатиной зависели исключительно от большей или меньшей силы, то охота эта, во-первых, давно бы упала, а во-вторых, если бы и продолжали колоть зверя, то зверя мелкого, от 4 до 6 пудов. Между тем, достаточно было взглянуть на чудовищные медвежьи шкуры, хотя бы у скупщиков Тотьмы, Яренска, Ижмы и др., приобретаемые исключительно от промышленников, чтобы убедиться в том, каких великанов сажают на рогатины, так как шкура, за самым разве редким исключением, вся колота». Почему бы и не допустить такой возможности. Итак, подходим к заключению. Перед нами нивхское копье для охоты на медведя, по всем качествам вполне соответствующее своему названию. Оно крепкое, гибкое, с широким и длинным наконечником из хорошей стали, крепко примотанным к древку. Ничего лишнего в оружии нет, это не парадный и не ритуальный вариант. Исходя из всех этих фактов, полумесяц в верней трети копья не может быть декоративным элементом, так как по принципу всех боевых предметов декор строго не должен мешать назначению. Из этого делаем вывод, что предназначение его сугубо бытовое. В итоге три варианта, чем он может быть. Первый: это перекладина-перекрестие. Против версии величина полумесяца (около 6 см), его обтекаемость, миниатюрность и очень низкое расположение. Второй: это крепление к поясу. Против выступает сам факт ношения на поясе такого длинного предмета, как копье, необоснованность формы крепления (полумесяц, а не крючок) и размера (как раз для крепления он великоват, а ведь лишний вес — лишняя усталость). И, наконец, третий вариант заключается в том, что полумесяц — своеобразная рукоять, дополнительная опора. Против этой версии выступает отсутствие подтверждающего материала и аналогов. Как бы то ни было, наличие даже двух версий позволяет каждому, кто заинтересовался копьем, самому выбрать для себя предпочтительный вариант. Жаль только, что нет уже в живых мастера, изготовившего это оружие. Он мог бы проверить, подтвердить или опровергнуть ваш выбор. Жаль, что и мастеров уже почти не осталось. Но зато остались их произведения — копья, луки, лыжи, ножи. И у каждого из них есть свой полумесяц, о котором можно немало рассказать. Анастасия РЫБАКОВА |
|||
|