Закликание золотого петушка

Постановочная группа спектакля «Сказка о золотом петушке» по итогам 2010 года награждена премией Правительства Российской Федерации в области культуры. В творческой команде Константин Кучикин — режиссер-постановщик, Наталья Ференцева — режиссер, Андрей Непомнящий — художник-постановщик, Ольга Козорез — балетмейстер-постановщик, Александр Новиков — композитор и хормейстер.

Премьерный показ «Сказки о золотом петушке» состоялся в 2007 году. Точнее, это были три пушкинские премьеры — «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях» и «Сказка о золотом петушке» в ТЮЗе и «Сказка о рыбаке и рыбке» в кукольном театре. Сюжеты знакомые почти наизусть, но каждый спектакль открывал другого Александра Сергеевича Пушкина — философа и мистика.

Работа над спектаклем «Сказка о золотом петушке» оказалась очень непростой. Режиссер-постановщик Константин Кучикин говорит, что все время приходилось преодолевать неуверенность по отношению к сложнейшему материалу, но именно это и стало шагом к настоящему Пушкину. Константин Кучикин убежден, что к пушкинским произведениям нужно подходить очень ответственно, готовиться к ним не один год, потому что Пушкин не прощает небрежности. И еще важный момент — бескорыстность. Лишь только появляется ожидание будущего успеха от спектакля, и все тут же начинает разрушаться. В этом тоже загадочный и мистический Пушкин.

Каждый из авторов спектакля, «прочитав» зашифрованные в этой совсем недетской сказке размышления поэта о призрачности земного счастья, чести, достоинстве, возмездии, наполнил свою работу интереснейшим звучанием, и в итоге зритель увидел абсолютно новую историю, которая родилась прямо сейчас.

Сам Александр Сергеевич — веселый и узнаваемый (Сергей Фарзуллаев) — выходит на сцену как действующий персонаж. Он держит в руках осенний лист (чем не гусиное перо?), смотрит задумчиво на сказочное царство-государство, где совсем скоро начнутся невероятные события. Тихий звон колокольчика, строка за строкой разматывается нить волшебного сюжета о царе Дадоне и его сыновьях, о Мудреце и Шамаханской царице, о мистической птице, которая в итоге становится метафорой возмездия.

Негде, в тридевятом царстве,
В тридесятом государстве,
Жил-был славный царь Дадон...

Сказку о золотом петушке рассказывает Арина Родионовна (Евгения Фасулаки), но в какой-то момент от повествования «вполголоса» не остается и следа. Все наполняется шумными игрищами и хороводами. В пеструю круговерть как-то легко и просто включается Пушкин, становясь частью сказочных событий, наблюдая за их ходом изнутри.

Эни-бэни, эни, рэкс,
Фандер, финдэр, фандэр, жэкс!
Эни, бэни, ряба,
фандер, финдер, жаба!

Сквозь спектакль рефреном проходит тарабарщина — то ли считалка, то ли заговор. С точки зрения вокального исполнения — сложнейшее хоровое произведение. Композитор Александр Новиков написал его много лет назад, еще в Новосибирской консерватории, на основе древних новгородских распевов. Это было частью «Кантаты на народные слова» для академического хора, куда помимо «Эни-бени» вошли стилизации народных песен «Комарочек», «Чикилики-микилики», «Подблюдная», «Перепелочка». Отдельные части кантаты исполнялись женским камерным хором Новосибирской филармонии, хором Хабаровского государственного института искусств и культуры под управлением Л. П. Русановой, камерным хором под управлением Л. П. Гладкой. В «Сказке о золотом петушке» музыка Новикова обрела иное звучание. Более того, именно она, по словам режиссера-постановщика, стала основным толчком к созданию спектакля, наполнила его теми важными знаками, которые многое могут объяснить.

Веселая тарабарщина, сопровождающая бесшабашные игры, по мере развития сюжета становится тревожной, в ней уже явно слышится приближение чего-то неотвратимого, страшного. Грозный царь Дадон (Владимир Годованец) в прежние времена смело наносил обиды своим соседям, а своим царством управлял легко, играючи, подобно дирижеру, но теперь состарился и ослабел. Укрылся за крепкими стенами, подоткнул уютно одеяло, которое художник Андрей Непомнящий сделал в виде карты с Дадоновым царством, и стал век коротать. Но колыбельная сменяется маршем, одеяло вздыбливается, вражеские набеги превращают его в жалкие клочья. «Эни-бени, рэкс!» Напряжение достигает самой высокой ноты, но в этом предчувствие еще большей беды.

«Сказка о золотом петушке» — спектакль-превращение, спектакль-игра. Кажется, что его сценография соткана из волшебства. Буквально ниоткуда, почти из воздуха появляется Мудрец (Владимир Домбровский), и в звенящей тишине этой сцены уже видны очертания печального финала. Еще одно превращение, и в небо взмывает огромный огненный петух (метаморфозы с шатром Мудреца), напоминающий грозное зарево. И теперь уже абсолютно ясно: история о царе Дадоне и золотом петушке вряд ли закончится хорошо. Да и тарабарщина давно перестала казаться невинной считалочкой. Это уже закликательная песня, из тех, что пели на Руси в древности.

Если попытаться разобраться в значении слова «закликать», можно обнаружить интересные вещи. Именно они делают понятными те странные знаки, которые Пушкин расставляет в «Сказке о золотом петушке». «Заклик», «закликанье» у вятичей (по Далю) когда-то означало «запрет», «запрещение». «Фандер, финдэр, фандэр жэкс!» Не стоило царю Дадону заключать с Мудрецом сделку: одному — волшебный петушок как хранитель покоя, другому — исполнение любого желания, как только подойдет срок.

В староновгородском наречии (опять Даль) слово «закликать» имело еще более жесткий смысл — «приговаривать к смерти», «предавать народной мести». «Эни-бени ряба. Фандер, финдер, жаба!» Судьба Дадона решена, и ничего уже не изменить. Морок, туман... Из него появляется Мудрец, им становится Шамаханская царица, опутывает Дадона, лишает разума, разрушает его жизнь. Он забывает о смерти своих сыновей, устраивает пир, хотя время тризны, убивает Мудреца, не желая выплатить долг по условию сделки. Страсть Дадона к Шамаханской царице разрушает его жизнь, а последнюю точку ставит золотой петушок — карающая, справедливая сила.

Фото из архива Хабаровского ТЮЗа
Елена ГЛЕБОВА